ЛЭМЗ: 70 ЛЕТ БИОГРАФИИ.
История Лианозовского электормеханического завода.

Для Вашего внимания из всей книги (192 страницы) отобраны главы, в которых излагается история завода, связанная с развитием советской радиолокационной техники.
"Вестник ПВО" хочет выразить слова искренней благодарности за подготовку материала для публикации в интернете: полковнику радиотехнических войск Смолянцу Анатолию Анатольевичу и полковнику радиотехнических войск Гончарову Эдуарду Алексеевичу. В квадратных скобках приведены комментарии Гончарова Э.А.

ГЛАВА 5
РАДАРСТРОЙ

В начале 30-х годов XX века еще не было термина "радиолокация". В нашей стране, в частности, в научных центрах Москвы и Ленинграда довольно успешно велись работы по созданию радиоискателей для зенитной артиллерии - для точной наводки на самолеты прожекторов противовоздушной обороны. В 1937 году была создана первая боевая мобильная система обнаружения самолетов "Ревень", которая в сентябре 1939 года успешно прошла совмещенные полигонные и войсковые испытания и в том же месяце была принята на вооружение войск противовоздушной обороны РККА под названием "Радиоулавливатель самолетов" (РУС). К началу Великой Отечественной войны Ленинградский радиозавод успел выпустить всего 45 комплектов РУС-1.
В августе 1938 года новая подвижная станция "Редут" на испытаниях обнаружила самолет на высоте 1500 метров на расстоянии 50 километров. В то время это был блестящий успех. Станция принимается на вооружение 26 июля 1940 года под названием РУС-2. По Постановлению Комитета обороны при СНК СССР от 27 декабря 1939 года НИИ радиопромышленности приступило к созданию десяти опытных комплектов этого радара. Они изготавливаются в марте-июне 1941 года. Далее разрабатывается следующая опытная станция - "Пегматит" (РУС-2с).
В годы Великой Отечественной войны эти станции довольно успешно показали себя при обороне Москвы и Ленинграда. Они обнаруживали вражеские самолеты в Новороссийске, Севастополе, Геленджике. Например, локатор "Пегматит" помог отразить первый массированный налет на Москву. Радар обнаружил массу немецких самолетов за 160 километров от столицы. Это дало возможность своевременно привести в действие истребительную авиацию и зенитную артиллерию. Немцы понесли большие потери. Лишь отдельные самолеты смогли прорваться к столице и сбросить бомбы.
К сожалению, таких станций было очень мало. Кроме того, они оказались ненадежны в работе. На качестве радаров сказывалось то, что их выпускали заводы разных ведомств. В результате не было единой технической документации, остро не хватало высококачественных комплектующих радиодеталей и устройств. Всего за войну заводы выпустили 132 мобильных РУС-2 и 463 передвижных.
В развитии радиолокации Англия и США опережали Советский Союз, поэтому в июле 1946 года был принят трехлетний план развития радиолокации на 1946-1948 годы, разработанный Главным артиллерийским управлением Советской Армии, ВВС и ВМФ совместно с Госпланом СССР. Планом предусматривалось создать научную базу по разработке локаторов, построить новые заводы по производству боевых РЛС и выпуску комплектующих изделий и радиодеталей. Однако Совет по радиолокации при Совете Министров СССР, преобразованный в 1947 году в Комитет по радиолокации, с этой задачей не справлялся. А тем временем ситуация на воздушных границах СССР приобретала угрожающий характер. Американские бомбардировщики, истребители, самолеты-разведчики безнаказанно пересекали границу и летали над территорией страны, подлетая даже к Москве и Ленинграду. Для их своевременного обнаружения необходимы были надежные боевые локаторы. Различные отечественные научные коллективы вели активные исследования и разработки в этой области.
В НИИ-20 Министерства промышленности средств связи конструкторы под руководством Л. Леонова разработали первую станцию дальнего обнаружения и наведения в сантиметровом диапазоне волн. Московский завод № 37 стал осваивать серийное производство новейших локаторов. Туда перешла работать группа научных сотрудников во главе с Самариным. Однако, несмотря на все усилия, РЛС выпускалось очень мало. Мощные серийные заводы только строились. И тогда В 1949 году руководство массовым созданием радиолокационной техники поручается военному ведомству и Министерству оборонных отраслей промышленности. Министры маршал А. Василевский и Д. Устинов, оценив ситуацию, решили, перепрофилировав один из мощных машиностроительных заводов, срочно наладить на нем серийное производство локаторов. Выбор пал на Лианозовский вагоностроительный завод. Он был оснащен современными станками, его профессиональный коллектив имел опыт быстрой перестройки производства на выпуск сложной технологичной продукции. Поэтому Постановлением Совета Министров СССР от 22 декабря 1951 года завод переводится в ведение Министерства промышленности средств связи и по соображениям секретности переименовывается в почтовый ящик № 31. Заводу вновь предстояла перестройка, а инженерам, техникам и рабочим - переучивание на новые специальности. Производство локаторов было делом гораздо более сложным, чем строительство вагонов. Для него, прежде всего, были необходимы грамотные радиоинженеры, сборщики и регулировщики радиоаппаратуры, представители многих других новых в то время профессий.
Специалистов искали по всей стране в действующих предприятиях, научных организациях и институтах. Заводские инженеры, техники и рабочие переучивались на радиолокационщиков на московском радиотехническом заводе № 37. Завод не был приспособлен для выпуска новейших локаторов П-20, которые выпускались здесь кустарным способом по несколько единиц в месяц. Лианозовцы изучали, как изготавливаются локаторы, как планируется само производство. Регулировщики досконально освоили сборку и настройку изделий. Но так как выпуск локаторов на предприятии был штучным, все производственные процессы были примитивными, то лианозовцы не могли набраться опыта организации крупносерийного и поточного производства радаров.
Одновременно с обучением кадров перестраивался и сам завод в Лианозове. Оборудование, технология, оснастка, изготовленные детали и узлы, предназначенные для цельнометаллических вагонов, передавались на Калининский вагоностроительный завод. От прежнего оборудования освобождались рессорный, тележечный, трубокотельный, рамно-кузовной, вагоносборочный цеха. Они буквально с ходу перестраивались на выпуск новой продукции. Инструментальный, ремонтно-механический, прессовый, механический, гальванический, литейный, гарнитурный цеха и цех нормалей были значительно расширены и оснащены новым оборудованием. Создавались новые цеха - трансформаторный, керамический, сборочные.
В 1952 году при заводе было создано особое конструкторское бюро. Его возглавил пионер радиолокации, опытный производственник А. А. Форштер. В конце 40-х годов он был директором радиозавода в Кунцево, где действовал небольшой отдел теоретической радиолокации. Поэтому именно этому инженеру предложили возглавить новое ОКБ.
В отечественной радиопромышленности Форштера знали, с его мнением считались. Поэтому, когда он стал объезжать все немногочисленные в тот период организации, связанные с радиоделом, и предлагать специалистам перейти на работу в ОКВ Лианозовского завода, то руководители разных рангов не чинили ему препятствий, даже помогали отбирать нужных людей. Постепенно заводские цеха и лаборатории ОКВ наполнялись специалистами. Первыми прибывшими на завод и направленными в конструкторское бюро были В. Алымов, А. Анищенко, Л. Анищенко, А. Балибаев, Д. Бегун, В. Белевцев В. Н. Беспалов, П. Вдовец, Н. Игнатюк, В. Игнатюк, Н. Каширин, В. Клоков, В. Лопатин, Е. Лопатина, В. Маликов, Ю. Меркулов, Г. Морозов, В. Подгайц, Б. Подкопаев, В. Пономарев, Г. Рабинович, Сидоров, Е. Сидорова, М. Спокойный, 3. Тейтельман, В. Харитонов, Я. Черняк, Е. Шленков, В. Шмонин, Л. Шульман, 3. Элентух.
По приглашению А. А. Форштера в марте 1952 года пришел на завод в ОКВ заместителем главного конструктора Л. И. Шульман. [Лев Исаевич] К тому времени он уже зарекомендовал себя как способный инженер. В 1937 году он поступил в Московский энергетический институт на первый набор специального факультета по радиолокации (из-за секретности спецфакультет имел другое наименование). Перед войной Шульман учился на четвертом курсе. 22 июня 1941 года сдавал экзамен по электрическим машинам, а уже в июле рыл окопы на дальних подступах к столице. 13 августа его вызвали в военкомат и призвали в армию, однако вместо фронта отправили на учебу в отдельный военный факультет связи Красной Армии при Московском институте инженеров связи (впоследствии этот факультет преобразован в Военную академию связи). В марте 1942 года факультет вместе с Шульманом окончили восемьдесят два человека. В Красной Армии они стали первыми офицерами-связистами с высшим образованием. В двадцать один год Шульман назначается начальником связи 21-й бригады ВДВ, которая располагалась в городе Киржач Владимирской области. В тот период ВДВ стояли кольцом вокруг Москвы. Главнокомандующий Сталин держал десантников как главный резерв.
В 1943 году при десантировании на Малую землю Л. Шульман получил тяжелую контузию, которая надолго приковала молодого офицера к госпитальной койке. В 1944 году его вызвали в Москву, признали негодным для службы в ВДВ и отправили служить в пехоту, но благодаря вмешательству начальника войск связи ВДВ назначили в 7-й учебный полк ВДВ в Звенигороде начальником связи. Там готовили связистов для разведгрупп, диверсантов. Оттуда Л. Шульман и демобилизовался 5 августа 1945 года.
После войны Шульман решил вернуться в свой родной институт - МЭИ. Пришел к начальнику кафедры основ радиотехники В. А. Котельникову, основателю теории радиотехники (в 1953 году ученый был избран академиком, а с 1970 г. по 1988 г. - вице-президентом АН СССР), сказал, что хочет доучиться в своем вузе - ведь ему помешала война. В. А. Котельников дал "добро" и даже предложил работу. Днем Шульман преподавал студентам, а вечерами досдавал экзамены, чтобы получить диплом МЭИ. В результате он стал обладателем двух дипломов.
После окончания МЭИ Л. Шульману предложили работу в создаваемом теоретическом отделе по радиолокации НИИ-20 Министерства вооружения. Обстановка там была сверхсекретная. Возле каждой комнаты, лаборатории, в которых трудились сотрудники - охрана. Невдалеке от Ленинградского шоссе стояли бараки лагерной зоны, откуда под конвоем на работу водили докторов наук, профессоров. Но через некоторое время НИИ закрыли. Приехав на работу в один из дней, Л. Шульман увидел, что на входе в здание толпятся люди. Через некоторое время вышел человек из охраны и объяснил, что надо сдать пропуска и забрать свои вещи.
Но без работы Лев Шульман не остался, поскольку старшие товарищи порекомендовали его в ОКВ Лианозовского завода заместителем главного конструктора.
В 1952 году вместе со Львом Шульманом на завод пришли и другие грамотные инженеры и техники. С Нижнетагильского завода приехали Виктор Маликов и Александр Кабанов. Специалисты по радио и локации приезжали из Еревана, Одессы, Львова, Саратова, Бердска и других мест. В течение года молодые специалисты возглавили все решающие места производства, стали в цехах технологами, конструкторами, мастерами. Они и стали заниматься производством секретного радиолокатора П-20 "Ромашка". На "Ромашку" высшее руководство страны и армии возлагали большие надежды. РЛС дальнего обнаружения, работающая в сантиметровом диапазоне волн, "Ромашка" должна была стать основой непреодолимого радиолокационного щита страны. Воздушным пиратам вероятного противника готовился своеобразный сюрприз. Станция обеспечивала круговой обзор и обнаружение целей в зоне своего действия на дальности 190 километров, отображала воздушную обстановку на экране локатора и на выносном индикаторе кругового обзора авиационной части. Операторы РЛС определяли азимут, наклонную дальность и высоту цели. Во вращающемся приемо-передающем фургоне было смонтировано пять высокочастотных шкафов с магнетронными генераторами, приемниками и аппаратурой, необходимой для излучения высокочастотной энергии и ее приема. На крыше фургона находились антенные устройства. Сложнейшая радиолокационная и индикаторная аппаратура локатора требовала от заводских специалистов инженерных знаний, опыта настройки многочисленных радиоблоков и устройств. Поэтому на руководящие посты на производстве активно выдвигались молодые, инициативные инженеры и техники. Так, участника войны Николая Дворника назначили заместителем начальника каркасносварочного цеха № 36, где работали 400 человек. В нем производились шкафы для радиоаппаратуры, кронштейны, шасси блоков и еще очень большая номенклатура деталей и устройств Постоянно приходилось совершенствовать производственный процесс, заниматься рационализаторской работой Нередко отдел главного технолога предлагал слишком громоздкие приспособления, оборудование, которое трудно было устанавливать в цехе и использовать в работе Цеховые умельцы исправляли все погрешности и делали устройства легкими и удобными
Через некоторое время директор завода Шабров назначил Николая Дворника начальником штамповочного цеха. В своем цехе он стал внедрять новую оснастку, снижать трудоемкость работ за счет ввода новых устройств и приспособлений Ведь предстоял массовый выпуск РЛС "Ромашка" Пригодился прежний опыт по рационализации Каждому мастеру поручалось ежемесячно предлагать новые устройства по оснастке, к технологу цеха стекались все предложения Он все записывал, делал чертежи Был организована цеховая ремонтная база из 10 человек, которые изготовили все необходимые для работы приспособления, детали, инструменты Например, в одно специальное приспособление зажимали сразу несколько деталей, которые потом с высокой точностью фрезеровали Таких приспособлений было предложено и изготовлено очень много
В сентябре 1952 года после окончания механического факультета Ереванского политехнического института на завод приехали шесть молодых специалистов, среди которых находился участник войны инженер Мкртыч Токмаджян (впоследствии он двадцать четыре года работал главным технологом завода). В тот период активно проектировалась, изготавливалась и внедрялась в производство технологическая оснастка и средства механизации Создавалась масса стендового оборудования Вначале Токмаджяна отправили в механический цех № 33 (сейчас это цех № 80) и назначили старшим мастером смены В его подчинении было около ста рабочих, три мастера, три контролера и старший контролер Только часть рабочих были кадровыми заводчанами. Они знали свое дело, много и честно работали и имели высокие заработки Но больше половины были молодые ребята, которые только пришли на производство после окончания ремесленного училища Многие из них в недалеком военном прошлом были беспризорниками, которых собирала милиция и направляла в ремесленные училища Они доставляли массу хлопот. Перед заводской проходной и от нее через шоссе в ряд стояли питейные точки, закусочные, буфеты Маленькая внутризаводская столовая не могла обеспечить всех питанием, а основная столовая предприятия располагалась в огромном деревянном бараке на другой стороне Дмитровского шоссе (на этом месте сейчас находятся заводские многоэтажки). Рядом, в бывшей конюшне, приспособленной под жилье, ютились рабочие с семьями. Там в любое время можно было купить или взять в долг вино, водку. В обеденный перерыв вечерней смены после получения зарплаты почти вся молодежь уходила с завода в питейные точки наскоро перекусить и выпить. Возвращались уже навеселе, а нередко и в крепком подпитии. Когда в первый раз Токмаджян увидел массу изрядно выпивших рабочих, то просто опешил. Даже на фронте так не напивались, как на оборонном заводе. Тогда к нему подошла контролер Елена и предложила отключить электричество в цехе. Ведь если пьяные полезут к станкам, беды не миновать. Несколько минут Токмаджян размышлял, что предпринять, а потом позвонил электрикам и предложил отключить ток. Те отказались. За такое самоуправство без распоряжения директора завода можно было угодить под суд. Схему электропитания цеха Токмаджян еще не знал, поэтому попросил цехового мастера показать, что и где надо отключить. Тот предупредил, что сам не будет этого делать. И тогда Токмаджян сам отключил напряжение в цехе. Потом объявил рабочим, что из-за пьяных смена прекращает работу и чтобы все расходились по домам. Несколько человек возразили, что не пили. Они на сдельщине, им надо зарабатывать, кормить семьи. Но Токмаджян был непреклонен. После этого случая опытные рабочие провели с молодежью соответствующие беседы. Некоторым любителям спиртного по-свойски даже пригрозили намять бока. Подобные нравоучения подействовали. В рабочее время пьянство стало редким явлением.
В мае 1952 года после окончания Ленинградского института точной механики и оптики по специальности "радиотехника" приехал на завод с группой специалистов Всеволод Лопатин. Его приняли в отдел главного конструктора, которым руководил Илья Семенович Бондаренко. Завод еще выпускал последние цельнометаллические вагоны, но уже через некоторое время стал заниматься локаторами. Первое время молодым специалистам пришлось работать в выпускном цехе и осваивать новую технику. Тогда на предприятии специалистов по электротехнике было всего десять-пятнадцать человек. Вот они и занимались регулировкой РЛС П-20, которую любовно окрестили "Ромашка".
Первый выпущенный заводом локатор отправили на подмосковный полигон для сдачи государственной комиссии. Как обычно, не хватало времени. Все очень спешили, нервничали. Вдруг первенец подведет? Но неприятность подстерегала в другом месте. Для передачи информации с РЛС предназначалась радиостанция "Трава", антенна которой устанавливалась на высокой мачте из стальных труб. В ожидании скорого приезда Госкомиссии по позиции расхаживал офицер госбезопасности, то и дело посматривая на часы. Рабочих торопили с монтажом мачты антенны. В результате спешки детали закрепили неправильно. Уже почти собранная высоченная мачта неожиданно покачнулась, все больше и больше наклоняясь в одну сторону, раздался скрежет металлических конструкций, треск рвущейся стали, и мачта рухнула на мерзлую землю. Послышались крики, отборный мат, угрозы застрелить на месте. Пока доставляли запасную мачту, слишком бдительные товарищи вместе с гэбистом начали на месте, по горячим следам, раскручивать дело о вредительстве, направленном на срыв секретного важнейшего государственного испытания новейшего радиолокатора. Но директор завода В. Шабров и главный инженер Б. Форштер в этой весьма опасной последствиями ситуации сумели доказать госкомиссии и офицеру госбезопасности, что виной всему - спешка и неопытность инженеров и рабочих. Если бы не смелость руководителей завода, да еще высокие боевые качества локатора, показанные на испытаниях, то, наверное, коллектив вскоре не досчитался бы некоторых своих работников.
На боевое дежурство одну из первых станций поставили на позицию в подмосковной Кубинке. Но новенький, отлично отрегулированный и настроенный локатор неожиданно "ослеп" и перестал видеть цели. С ним бились несколько дней, но всё было безрезультатно. РЛС не обнаруживала цели. Тогда обратились за помощью к заместителю главного конструктора завода № 37 Генералову. Он прислал опытных специалистов, которые быстро выяснили, в чем причина "слепоты" РЛС, и устранили ее. У инженера Всеволода Лопатина и других молодых лианозовских специалистов не было такого практического опыта. Оказалось, что надо было просто ювелирно настроить аппаратуру. В КГВ же слабое знание техники посчитали вредительством. Вместе с несколькими товарищами В. Лопатина вызвали на допрос. На заводе заместителем директора по режиму и кадрам работал П. 3. Черноволов, который числился в действующем резерве КГБ. Он, собственно говоря, и спас от лагеря Лопатина и других работников завода. Контрразведчик Черноволов не побоялся взять на себя ответственность, сказал, что ребята только с института и мало еще разбираются в сложной технике и специфике ее использования.
В 1952 году после окончания радиотехникума был направлен на завод регулировщиком радиоаппаратуры Сергей Мачикин. Первое время он трудился вместе с В. Ильвовским и другими в цехе № 34, где производился высокочастотный тракт передатчика. По чертежам из медных труВ прямоугольного сечения изготавливали детали, затем собирали волноводный тракт и настраивали необходимые параметры по техническим условиям. Начальник участка Вячеслав Белевцев проверял, как его подчиненные с помощью генераторов СВЧ, измерителей энергии настраивали коэффициент бегущей волны, чувствительность, затухание сигналов. В ноябре того же года С. Мачикина перевели инженером в лабораторию типовых испытаний, где в специальных камерах проходили проверку передатчики, шкафы управления, блоки формирования импульсов. В климатических камерах при температуре от -40 до +50 градусов и влажности 98 процентов аппаратуру по 6 часов держали под напряжением.
Однажды на испытаниях передатчика по листам железа, которыми полностью была обшита камера, побежали голубоватые искры, раздался треск, как от короткого замыкания электропроводки. Ртутный термометр вышел из строя. Тогда этому случаю инженер-испытатель С. Мачикин и его товарищи по работе не придали особого значения. На заводе люди просто не догадывались, какой опасности подвергаются, работая со сверхвысокочастотным излучением.
В выпускном цехе в 1954 году установили новогоднюю елку. Ее украсили игрушками и неподключенными к электросети неоновыми лампочками. После каждого оборота локатора лампочки сами по себе ярко вспыхивали и гасли. Настройщики и специалисты из других цехов любовались этим необычным зрелищем. Люди не подозревали, что за этой красотой для жизни и здоровья кроется смертельная опасность. Однажды Мкртыч Токмаджян видел, как в холодном цехе специалисты опустили волновод и грелись под высокочастотной энергией. Вскоре проявилось невидимое коварство сверхвысокочастотной энергии. В 1955-1956 годах немало заводчан за несколько месяцев из вполне здоровых людей буквально превращались в калек. В отдельные месяцы по несколько человек отправлялись на пенсию по инвалидности. На заводе забеспокоились. Необычные заболевания исследовал один из столичных институтов. В результате в 1957 году появились разработанные санитарные нормы для предприятия, производящего радиолокационную продукцию. Тогда же были созданы первые приборы для замера СВЧ. Проверки РЛС на излучение стали проходить только по ночам по два часа. При этом всех людей удаляли из цеха. Регулировщики находились в защищенной индикаторной кабине. Борьба с СВЧ шла на заводе почти до 1960 года. Люди получили защиту от коварного сверхвысокочастотного излучения. Нередко заводчане рисковали также из-за несовершенства различного оборудования. Например, в испытательной морозильной камере холод создавался при помощи искусственного льда, который загружался в нее по двести килограммов. Когда в камере температура достигала минус сорока градусов, в нее входил испытатель, включал аппаратуру и регистрировал параметры. Искусственный лед интенсивно испарялся в небольшом закрытом помещении. Создавалась очень высокая концентрация паров углекислоты. Однажды один из техников-испытателей задержался в камере более пяти минут. Другие техники забеспокоились и открыли двери камеры. Испытатель стоял возле самого входа, прислонившись к стене. Сам он уже не мог не то что двери открыть, а вообще едва шевелил руками. Так действовали пары углекислоты.
Создавая первые "Ромашки", люди работали, не считаясь со временем и нередко не щадя своего здоровья. Одни ветераны объясняют это патриотическим стремлением скорее дать стране и армии новую технику. Другие говорят, что были молоды, не боялись трудностей и опасностей. Да и сама работа по созданию сложнейших локаторов была интересной. А сравнительно высокие заработки подстегивали трудовой порыв всего коллектива. Работали так, что плановые задания 1952 года коллектив завода выполнил за девять месяцев. Такая активная и творческая работа способствовала тому, что в последующие годы завод стал работать ритмично, и это позволило с каждым годом наращивать выпуск столь необходимой стране радио- и радиолокационной продукции. Уже в 1953 году за успешную работу Министерство промышленности средств связи и ВЦСПС присудило заводу первое место среди предприятий отрасли.
Одновременно с промышленным освоением РЛС П-20 на предприятии создавались опытно-конструкторская и научная базы. Был сделан очень верный прицел на будущее - совместить науку и производство, совершенствовать серийные локаторы и разрабатывать принципиально новые образцы.
В 1950-е годы наиболее опасными с точки зрения противовоздушной обороны были южные горные районы страны. Авиация стран НАТО, США неоднократно нарушала нашу воздушную границу. Поэтому в 1953 году ОКВ завода была поставлена задача - создать горный вариант "Ромашки". Такой локатор был сконструирован под руководством главного конструктора Льва Шульмана за довольно короткий срок. Его назвали "Казбек". Все необходимые испытания аппаратура успешно прошла в специальных барокамерах в городе Долгопрудном. Можно было ожидать, что локатор будет устойчиво обнаруживать воздушные цели и в высокогорье. "Казбек" завезли на высоту 3500 метров на гору Алагез, которая расположена напротив горы Арарат. Вначале аппаратура работала устойчиво, но потом вдруг конденсаторы и волноводы стали выходить из строя. Лианозовские инженеры и конструкторы не могли понять, почему это происходит. Причину отыскали после консультаций с учеными из академии наук Армении. Оказалось, что в горах на аппаратуру влияет не только разряжение воздуха, но и его ионизация. Возникал новый комплекс проблем. Тогда было предложено для устойчивой работы всего волноводного тракта закачивать в волноводы инертный газ. Работа на Алагезе дала новый материал для размышлений. Однако по различным причинам РЛС "Казбек" в серийное производство не запускалась. А тем временем на оборонном заводе в Лианозове на Дмитровском шоссе с каждым месяцем наращивался выпуск локаторов "Ромашка".

НА КОНВЕЙЕРЕ - "РУЧЕЙ"

После войны нашей армии для управления мобильными войсками требовалось огромное количество современных надежных радиосредств. Для их разработки Совет Министров СССР 25 августа 1953 года решил при заводе в Лианозове создать Специальное конструкторское бюро. Для начала СКВ была поставлена задача - в максимально короткие сроки разработать аппаратуру радиорелейных линий связи.
К тому времени в Ленинграде в одном из оборонных научно-исследовательских институтов была создана радиорелейная радиостанция "Ручей". Ее конструктору, известному ленинградскому инженеру, предложили стать начальником нового СКВ в Лианозове. Инженер приехал в Москву. Познакомился с заводом, условиями работы и жизни и отказался от заманчивого, на первый взгляд, предложения. После этого заместитель главного конструктора уже действующего заводского ОКВ Лев Шульман предложил взять себе эту тематику. Так заводское ОКВ стало активно осваивать производство "Ручья". В результате Министерство промышленности средств связи решило избавиться от недавно созданной и оказавшейся лишней структуры при заводе. 16 августа 1954 года ОКВ и СКВ объединяются в Особое конструкторское бюро.
Казалось, что есть все предпосылки для массового разворачивания производства крайне необходимых радиостанций. Только почему-то никак не получалось наладить их поточное производство. Директор завода В. Шабров, главный инженер И. Эристов, специалисты ОКВ буквально дневали и ночевали в цехах, а дело не шло. Министр радиотехнической промышленности В. Калмыков в своих приказах метал молнии, неоднократно указывая, что не оперативно решаются вопросы текущего производства, нет договоренностей с заводами- поставщиками комплектующих деталей, устройств. Наконец в конце 1955 года у него лопнуло терпение, и он перевел главного инженера Игоря Эристова начальником ОКБ, освободив от этой должности А. Форштера. Главным инженером конструкторского бюро становится Николай Беспалов. Немного забегая вперед, следует отметить, что И. Эристов и Н. Беспалов руководили ОКВ более двух десятилетий. Как отметил кандидат технических наук В. Кравчук, они очень много сделали для становления научно-технического центра. Сами создавали деловой настрой, доброжелательный климат в коллективе. В конечном счете, именно под их руководством ОКВ превратилось в одно из передовых предприятий отрасли.
А тогда, в 1955 году, для того чтобы разобраться, почему не производится "Ручей", на завод был направлен заместитель министра. Он обстоятельно переговорил с заводскими начальниками, но конкретных указаний не дал, а неожиданно предложил поехать на Горьковский автозавод. Мол, там покажут, как надо организовывать производство радиостанций. Горьковчане показали организацию крупносерийного производства небольшой радиостанции, которую потом устанавливали на маленьком газике. Лианозовцы внимательно изучили, как действует конвейер. После этого на ЛЭМЗе были созданы собственные конвейеры, которые позволили производить до ста комплектов "Ручьев" в месяц.
Для организации четкой работы конвейера было немало сделано группой заводчан, которые проводили хронометраж рабочего места (в эту группу входил и Виталий Свиридов, в будущем - главный контролер ОТК). На базе полученных данных разрабатывались соответствующие нормативы для выполнения различных производственных операций, что позволило равномерно загрузить все рабочие места на конвейере и снизить трудоемкость.
Вот один примечательный эпизод деятельности ОТиЗ по стабилизации выпуска радиорелейных станций. На конвейере в блоках уплотнения рабочие делали очень сложный монтаж электрической схемы. В один из дней люди отказались работать. Оказалось, что на круговом конвейере производственные операции не были синхронизированы по времени. В итоге рабочие, выполняющие, например, сложную пайку, постоянно отставали от тех, кто был на менее трудоемких операциях. Специалисты ОТиЗ и цеха, используя ранее разработанные временные нормативы, синхронизировали операции по времени. Работа наладилась. Недовольных не стало. Более того, снизилась общая трудоемкость операций на конвейере, а зарплата выросла за счет правильного установления разряда работы на основе синхронизированного технологического монтажа блока.
Большое внимание производству неприхотливых и надежных радиорелейных станций "Ручей" уделял отдел главного технолога, в котором действовали все виды технологических бюро - от литейного до малярного. Работали четыре конструкторских бюро - по штампам, по пресс-формам, кондукторам и приспособлениям, нестандартному оборудованию. На базе последнего организовали заводской отдел механизации и автоматизации.
По отзывам военных специалистов, "Ручей" был очень хорошей радиостанцией. Один комплект качественно передавал сообщения на 50 км. В 1955-1958 годах ОКВ разрабатывает ряд модификаций "Ручья" Р-401. Под руководством главного конструктора А. Анищенко создается Р-403 "Бор". Главный конструктор А. Тейтельман создает "Ручей-К". Радиостанцией "Обрыв" занимается главный конструктор Б. Овчинников. Радиостанции "Белка" и "Днепр" создавались под руководством главного конструктора Д. Бегуна. Во время событий в 1956 году в Венгрии только "Ручей" и его модификации оставались единственной связью с нашими войсками. На базе этих надежных средств связи действовала радиорелейная линия от государственной границы до группировки наших войск в Венгрии.
Производство "Ручья" в Лианозове продолжалось до тех пор, пока в Омске не закончилось строительство специализированного радиозавода, куда и была передана соответствующая документация.

БУКЕТ ИЗ "РОМАШЕК"

К 1955 году завод выпускал по сто двадцать "Ромашек" в год. Напряженно работал поток комплексной сборки и регулировки. Люди часто задерживались допоздна, иной раз ночуя прямо в кабине недостроенного локатора. Общежитие было по соседству с заводом, но, несмотря на молодость работников, нередко им просто не хватало сил для того, чтобы дойти до него и завалиться спать в кровать. Работали с энтузиазмом. Сказывалась закалка военной поры. К тому же была и законная гордость за свою профессию. Ведь делали невиданную до этого технику. Однако в четко организованный производственный процесс нередко вмешивались непредвиденные проблемы.
В войсках ПВО на Дальнем Востоке (а именно туда в то время отправлялось большинство локаторов), не могли быстро освоить сложнейшую "Ромашку". РЛС стали выходить из строя. На завод потоком пошли рекламации. На одном из совещаний новый директор завода Иван Пригарин поручил Всеволоду Лопатину заниматься рекламациями. За два месяца лианозовцы побывали на боевых позициях радаров под Хабаровском, Спасском-Дальним, Уссурийском и в других местах. Ремонтировали технику, объясняли военнослужащим особенности эксплуатации локаторов, учили буквально азам.
Молодые заводские специалисты-инженеры активно обучали радиолокации бывших вагонщиков, ведь у некоторых заслуженных рабочих за плечами было всего по четыре школьных класса. После отработанной смены на регулировке инженеры шли в учебные классы и обучали рабочих с азов - с закона Ома, построения электрических цепей, физических процессов, которые происходят в аппаратуре. Потом уже для повышения квалификации регулировщиков отправляли в Ленинград для дополнительной учебы. Впоследствии после переподготовки хорошо работали регулировщики В. Рязанцев, В. Печенихин, В. Мартынов, А. Матвеев и другие. Вместе с заводчанами учились и офицеры из военной приемки. Военнослужащие тоже работали весьма напряженно, вникая буквально во все детали. Так создавался коллектив одного из крупнейших наукоемких российских предприятий, выковывались настоящие мастера своего дела. В этой связи весьма примечательна рабочая судьба Виктора Мацепуры, семья которого принимала активное участие еще в строительстве вагоноремонтного завода.
После службы в армии В. Ф. Мацепура в 1955 году поступил в вечерний Лианозовский радиотехнический техникум на радиоотделение. Вечером учился, а днем работал токарем в цехе № 33, точил валы токосъемника. Работал сразу на трех станках. Норму выполнял на 150 процентов. По соседству также ударно трудился токарь Николай Новицкий. Работа была необычная, неоднообразная. Токари сами подбирали в кладовой инструмент и перетачивали резцы, сверла, которые уже побывали в работе. В 1957 году В. Мацепуре не случайно предложили стать мастером. Он имел немалый опыт работы на всех металлорежущих станках, изготавливал детали для различных локаторов. Участок механообработки был небольшим - фрезеровщики, слесари, токари. Изготавливали детали механизмов качания антенны РЛС. В основном все станки были отечественного производства, но были и три старых трофейных станка -- венгерский "Диновах", немецкий глубокого сверления и самый знаменитый станок фирмы "Гарбик". На "Диновахе" Мацепура растачивал корпуса токосъемника. Однако уже порядком устаревшие заграничные станки не могли дать высокой точности обработки деталей. По всем характеристикам их уже превосходили новые отечественные токарновин-торезные станки. Из заграничных Мацепуре нравился только немецкий станок большой точности ФАУ-ДФ. На нем точили только уникальные детали.
Мастером В. Мацепура проработал до 1962 года, потом стал старшим мастером в этом же цехе, начальником технической части. Не случайно он был занесен в заводскую книгу почета вместе с передовиками производства Б. Калининым, А. Севостьяновым, А Глухаткиным, М. Мещеряковым, Е. Стещенковой, Н. Лавреновым, И. Легейдой, И. Цыгановым, В. Сидориным, И. Железновым, В. Толубае-вым, А. Лыткиной, Ю. Ганюшкиной, М. Молостовым, И. Дубовым, П. Водолащенко и другими заводчанами, которые создавали радиолокационный щит державы.
В 1957 году из заводских цехов вышел первый новейший локатор П-30. Назвали его "Хрусталь". Это была не просто очередная модификация П-20. В этой РЛС, как рассказывал М. Токмаджян, были новые передатчики и другая аппаратура. РЛС П-20 и П-30 были трехкоординатными локаторами, однако точность определения высоты в этих РЛС по методу V-луча была недостаточной для наведения истребителей-перехватчиков на цель. Устранить этот недостаток позволила разработка специальной РЛС - радиовысотомера. В 1956 году завод освоил массовое производство первых отечественных радиовысотомеров ПРВ-10, получивших высокую оценку у штурманов наведения истребительной авиации войск ПВО. Наведение в ПРВ-10 осуществлялось с высокой точностью в любых метеоусловиях, днем и ночью.
Из "Ромашки" на заводе собственными силами был сделан вариант для гражданского воздушного флота. В этот период Токмаджян уже был заместителем главного технолога завода. Как одного из самых опытных специалистов завода, его направили в заграничную командировку в Китай для оказания помощи в налаживании производства на заводе по производству локаторов П-30 и радиовысотомеров, построенном по проекту советских специалистов самими китайцами в городе Чинду. Там шел монтаж нового оборудования советского, немецкого и американского производства. Перед отправкой в Китай товарищи из компетентных органов проинструктировали Токмаджяна не навязывать свою волю китайцам, а только помогать, когда те попросят. Мол, такая дипломатия, восток - дело тонкое. Однако после изучения ситуации с монтажом оборудования, инженеру стало ясно, что работа идет слишком медленно и не совсем верно. Если не вмешаться, то завод можно строить до бесконечности. После этого Токмаджян, позабыв про все строгие инструкции, стал организовывать работу, как на своем родном заводе. И дело пошло. Китайские товарищи его зауважали, стали во всем советоваться. Более того, они сами попросили его помочь наладить монтаж завода по производству радиостанций "Ручей", построенного в городе Чунцине. Там была полная неразбериха. М. Токмаджян потребовал от китайцев вести монтаж оборудования строго по документации. И, несмотря на многочисленные проволочки и возражения, добился своего. Через некоторое время с заводского конвейера сошли хорошего качества передающий и приемный блоки радиостанции. После этого Токмаджян вернулся в Чинду и продолжал активно участвовать в монтаже конвейерных линий, отладке производственного процесса. Первые П-30, вышедшие из заводского цеха в Чинду, стали праздником для китайских и советских специалистов. Китайцы были весьма довольны работой Токмаджяна и вручили ему свой орден, а ЛЭМЗ за оказание технической помощи китайское руководство наградило своим красным знаменем. По возвращению на Родину Токмаджян некоторое время опять работал заместителем главного технолога, а в 1963 году стал главным технологом завода. С этой должности в 1990-х годах заслуженный инженер ушел на пенсию.

РАДАРЫ ДЛЯ РАКЕТ

В 1950-е годы в стране активно развивалась ракетная техника. Конструктор Лавочкин создавал первую в нашей стране крылатую ракету. ЛЭМЗу поручили сконструировать специальный локатор для слежения за такими ракетами. В 1958 году под руководством главного конструктора Всеволода Лопатина в ОКВ разрабатывается локатор "Эфир". Для повышения точности обнаружения целей темп вращения его антенны составлял двенадцать оборотов в минуту.
Завод изготовил небольшую партию "Эфиров" в количестве десяти штук. Для испытаний одну из РЛС доставили зимой в г. Жуковский. Всю ночь станция простояла на сильном морозе, а утром оказалось, что в колесах застыла смазка до такой степени, что станцию невозможно сдвинуть. Пришлось локатор волоком тащить на испытательный стенд, на котором стояли реактивные двигатели, создававшие сильнейший воздушный поток, направляемый на вращающуюся РЛС.
Ветровые испытания были самыми серьезными для редуктора вращения кабины. Устройство не выдержало сильных нагрузок, корпус редуктора разорвало, поэтому редукторы были вновь перепроектированы, взамен старых изготовлены новые и заменены на всех десяти локаторах.
Новые испытания проходили на огромной территории. По замыслу крылатая ракета должна была стартовать на полигоне Капустин Яр, пролететь три с половиной тысячи километров над территорией Казахстана и возвратиться обратно. Расставленные по всей трассе "Эфиры" должны были отслеживать ее полет.
На испытания лианозовцы поднялись в четыре утра. Приехали на позицию. На полигоне Капустин Яр одна из РЛС стояла в двух километрах от пусковой площадки. По соседству находился блиндаж и трибуна для командного состава. Заводские специалисты вместе с главным конструктором В. Лопатиным - в кабине за индикаторами. Объявили часовую готовность. В напряженном ожидании прошло минут сорок. Опять объявили часовую готовность. Потом опять. И так - до самого вечера. Расчет находился в величайшем напряжении. Прошел целый день. Дальше надо было либо сливать топливо с ракеты, либо делать что-то еще. И тогда поступила десяти, пяти, минутная готовность. Наконец - "старт". Сильно громыхнуло, но отметки от ракеты на экране индикатора не появилось. Открыв дверь кабины РЛС, находившиеся в ней люди увидели над горизонтом огромное зарево. Оказалось, что ракета не сошла со старта, а взорвалась. Зарево, казалось, охватило полнеба - ведь горючего в ракете было на шесть тысяч километров, и все оно горело огромным факелом. Сгорела даже пусковая. К счастью, никто из людей не пострадал.
Потом состоялось еще около двадцати пусков лавочкинской ракеты, но все они были неудачными. Никогда ракета не проходила полного круга. Тем не менее она сходила со старта, уходила в полет, через непродолжительное время возвращалась и... наводила ужас на полигоне. Однажды ракета изменила траекторию и пошла прямо на один из лианозовских локаторов. Возле экрана индикатора кругового обзора застыли несколько инженеров. С каждой минутой яркая точка стремительно приближалась. Но судьба оказалась благосклонной. В нескольких километрах ракета резко повернула и скрылась в облаках. ЛЭМЗовские экспериментальные "Эфиры" устойчиво сопровождали крылатую ракету.
В середине 1950-х годов на ЛЭМЗе началось освоение производства высотомеров. Вначале это были разработки других конструкторских бюро, научных институтов. Заводское ОКВ помогало предприятию их осваивать и серийно выпускать по девяносто изделий в год. Обычно эти высотомеры входили в группировку с несколькими дальномерами, но потом под руководством главного конструктора Льва Шульмана был создан свой ПРВ-9, который пошел в массовое производство. Однако для выпуска новейшей техники потребовалось разработать новые технологические процессы, создать новые производственные участки, переоборудовать и реорганизовать некоторые цеха. Успешно справились с освоением новых локаторов и увеличением их выпуска цеха под руководством К. Миронова, А. Елиокумса, А. Белова, С. Замошкина, В. Белявского, В. Игнатюка. В цехе № 33, которым руководил А. Белов, за счет лучшей организации работ, правильной загрузки рабочих, увеличения специализации оборудования и внедрения новой оснастки в четыре раза увеличился выпуск узлов локатора на участке мастера Э. Бобнюхова. Большую инициативу в этом проявили мастера А. Егоров, А. Агуреев.
Много новых изделий было освоено в цехе № 34 под руководством начальника В. Белявского. Мастер Е. Михайлов подготовил немало молодых рабочих, помогал им осваивать новые детали, технологические процессы. Технолог А. Гомонов внедрил в производство новое приспособление, давшее значительное снижение трудоемкости, а токари С. Образцов и В. Перкин предложили новые конструкции резцов, которые позволили без переходов выполнять несколько операций.
Несмотря на сложные условия работы в цехе № 44 (начальник В. Игнатюк), было проведено несколько крупных модернизаций изделий, увеличен их выпуск. Инженеры В. Фаин, А. Дружинин, В. Куликов активно совершенствовали технику, помогали налаживать производство изделий. Кроме того, инженер Анатолий Дружинин, творчески переработав принципиальную схему на одном из серийных локаторов, используя новые детали, добился хорошей стабильности в работе аппаратуры, что дало заводу экономию более двух миллионов рублей в год.
Большая доля в освоении цехами завода всей номенклатуры новых изделий принадлежит коллективам отделов главного технолога и главного конструктора, которыми руководили А. Магин, И. Бондаренко. Много инициативы было проявлено в разработке новых производственных техпроцессов, конструировании сложнейшего инструмента, а также в доработке и модернизации локаторов. Все это помогло рабочим А. Солобаю, И. Комаричеву, Н. Янчикову, М. Шевелеву, В. Бураку, Ю. Фирсову, П. Гудкову, Д. Мельникову, В. Аксенову, Н. Федосееву, Г. Иванову, С. Наумову, Н. Кузнецову, Г. Колотушкину и многим другим на станках, конвейерных линиях, в сборочных, выпускных цехах быстро освоить сложные процессы изготовления деталей, блоков, локаторов. Однако в 1960-х годах оборонный завод ждали новые испытания. В первую очередь, предстояло полностью реконструировать цеха №№ 33,36,50, которыми руководили Ф. Груздев, В. Романовский, С. Замошкин, что могло значительно повысить культуру производства, потом провести реконструкцию и в остальных цехах, установить современное оборудование, полуавтоматы, механизировать многие трудоемкие производственные процессы. Начинался новый этап в жизни завода.

ГЛАВА 6
ПРОИЗВОДСТВО И НАУКА

К середине 1950-х годов заводской коллектив в целом стал собраннее, сплоченней. В немалой степени этому способствовали неплохие заработки, интересная, перспективная работа. В заводской отдел кадров ежедневно приходило немало специалистов с других московских предприятий, которые хотели получить высокооплачиваемую, престижную работу, а некоторые прямо говорили, что желают еще учиться в вечернем техникуме и в последующем стать специалистами радиодела. Внимательно следило за деятельностью предприятия и правительство страны.
Однажды в один из дней 1954 года Владимира Шаброва, Георгия Рабиновича и Льва Шульмана вызвали в Кремль в Комиссию Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам и спросили, почему отечественные РЛС не обнаружили нарушителя, который пролетел над границей на высоте 12 тысяч метров. Комиссия имела широчайшие права, ее постановления являлись обязательными для всей промышленности. Она была как бы вторым негласным правительством страны. Г. Рабинович ответил, что РЛС не обнаруживают и не дают целеуказания по таким целям из-за того, что видят их по высоте только до 10 тысяч метров. Тогда без волокиты и лишних согласований вышло постановление Правительства СССР о поднятии потолка обнаружения РЛС. Для работы выдели все необходимые средства. После этого в сжатые сроки была создана РЛС П-25 с потолком обнаружения воздушных целей более 20 километров, которая поставила надежный заслон высотным самолетам.
После Владимира Шаброва один год заводом руководил Иван Пригарин, который много сделал для благоустройства самого предприятия и его поселка. В 1957 году директором стал Николай Федоров. В тот период в производстве использовалась громадная номенклатура деталей - до 100 тысяч штук, поэтому главное внимание руководители предприятия обратили на масштабное планирование. Все годовое задание было разбито на пятидневки. В специальных карточках точно расписали, каких и сколько конкретных деталей требуется изготовить на пятидневку. Постепенно производство было доведено до такого уровня, что на заводе не стало дефицита деталей. Все цеха стали работать ритмично, без сбоев, прекратился неоправданный выпуск сверхплановой продукции. Изготавливалось только определенное в годовом плане количество деталей.
Новый 1960-й год и новое десятилетие начались для завода присуждением первой премии и вручением переходящего знамени Совета Министров РСФСР, что означало признание заслуг предприятия перед страной. На заводском митинге рабочие, инженеры, техники и служащие приняли повышенные социалистические обязательства: выпускать локаторы только высокого качества.
Вместо знаменитой "Ромашки", которая впоследствии заняла место в товарном знаке завода, стала производиться РЛС П-30 "Хрусталь". Рождение станции было разбито строго по этапам. На первом этапе надо было собрать ее, навесить "зеркала" (антенны). Потом РЛС представлялась для контроля ОТК, который давал заключение, что станция соответствует требуемым параметрам. Далее ОТК сдавал станцию представителю заказчика, который принимал радар и составлял протокол. После этого с РЛС снимали антенны и перегоняли ее на второй этап - для сдачи электрических параметров. Вместо облучателей вешали поглотители и опять контролеры проверяли параметры. Локатор двигался по технологической цепочке. На третьем этапе весь комплекс приводился в порядок в соответствии с технической документацией. Одновременно на технологическом потоке, например, в 1962 году находилось двадцать шесть РЛС Для понимания объема работы следует отметить, что одна РЛС включала в себя до шести транспортных единиц, около пятидесяти ящиков с аппаратурой.
Одновременно с развитием и становлением производства радаров совершенствовалась система качества изделий. В начале 1960-х годов в заводском ОТК были подразделения входного контроля, лаборатории линейно-угловых измерений, типовых испытаний, а в цехах находились бюро технического контроля, которые непосредственно вели приемку продукции. Однако из оснащения у них был всего один допотопный микроскоп. Входной контроль проверялся вообще лишь по документам, без измерения технических параметров. Лаборатория типовых испытаний имела две металлические камеры, в них стояли электроплитки, на них чайники, которые во время испытаний со свистом выпускали пар на матерчатые полотенца. Вот так создавалась температура и влажность. Все делалось "на глазок". Практически технический контроль отсутствовал, а без этого весьма трудно было добиваться качества техники. При выявлении где-то неисправностей было непонятно, почему они происходят. В важнейшем для предприятия подразделении следовало кардинально изменить положение дел. В 1962 году начальником отдела технического контроля завода назначается Виталий Свиридов, который окончил Всесоюзный заочный энергетический институт и уже более десяти лет работал на заводе. После этого на заводе стали разрабатываться ежегодные планы, в которых предусматривалось приобретение и ввод в строй современного испытательного и измерительного оборудования, а также конкретные мероприятия по повышению качества узлов, блоков и изделий в целом. Эти мероприятия утверждались главком Минрадиопрома, который возглавлял Константин Новиков. Постепенно проблема стала решаться. ОТК начал оснащаться. В настоящее время на заводе действуют более тридцати испытательных камер. Есть климатическая камера, где температуру можно довести до - 50 °С и в которой можно проводить испытания изделий, смонтированных на автомашине. В камере при таких температурах проверяются параметры работающей аппаратуры.
При контроле параметров изделий было много различных споров, как, например, в истории с отопителями ОВ-65. Дизель-электростанция должна была запускаться при температуре окружающей среды -40 °С при условии наличия отопителя. Вначале в испытательной камере создавалась температура -60 °С, затем поднималась до -40 "С. После этого включался отопитель, который внутри кабины доводил температуру до плюс 10 "С, и здесь должна была включиться вся энергетика. Кажется, просто включить отопитель, но куда выводить выхлопные газы, саму трубу? Более того, некоторые говорили, что вот, мол, ОВ-65 завелся, и ладно. Теперь включай аппаратуру, и на этом проверка завершена. Однако военные представители настаивали, что на этом проверка не завершается, а следует контролировать параметры всего локатора. Вначале в 1962 году наработка на один отказ документально гарантировалась тридцатью часами. В 1993 году она уже составила 60 часов, а в 2001 году для РЛС того же ряда наработка на один отказ составила 750 часов.
В 1962 году случился кризис в трансформаторном цехе №41 - трансформаторы отказывали еще на сборочном потоке или при проверке ОТК. Тогда ввели особый контроль. Партию трансформаторов для повышения влагостойкости пропитывали лаком. Далее выбирали один и резали его пополам. Потом изучали, как пропиталось все внутри. Но одни трансформаторы стояли ближе к нагревателям, другие дальше, поэтому просушка получалась разной. Тогда главный инженер завода А. Форштер, технологи, конструкторы распределили трансформаторы по назначению. Технологи тоже разбили их по группам, исходя из веса металла и других параметров, Начали сушить по группам. Это дало положительный эффект. Потом для сушки предложили использовать печи с обогревом при помощи инфракрасного излучения, где разогрев изделия начинался не снаружи, а от сердечника трансформатора. В печи с электрообогревом температура сковывала этот процесс и препятствовала просушке. Такое совершенствование технологического процесса практически исключило брак трансформаторов и дало значительное повышение надежности в работе радара в целом.
Работа ОТК совершенствовалась. Испытания в климатических камерах приблизили контроль работы РЛС к условиям, близким к реальным, и способствовали повышению надежности сложной радиоэлектронной аппаратуры. Кроме того, проводились большие мероприятия по организации технического контроля. Например, уделялось большое внимание качеству измерительного инструмента. В зависимости от износа он давал большую погрешность при измерениях. На одном из машиностроительных заводов начальник центральной измерительной заводской лаборатории Валентина Громова позаимствовала систему контроля "Светофор". В инструментальной кладовой все исправные инструменты метились лабораторией ОТК зелеными кружочками и только потом выдавались для использования в работе; инструменты, предназначенные для ремонта, метились желтыми, а предназначенные на списание - красными кружками. В итоге повысилось качество работы токарей, фрезеровщиков и других рабочих.
Можно привести пример и с дождеванием для РЛС. Вначале его делали во время испытаний одного локатора раз в год. Потом ввели стопроцентное дождевание для всех РЛС. Для этого в цехе сделали установку по дождеванию, представляющую из себя два ряда форсунок под потолком. Внутрь установки въезжала РЛС, и на нее лились потоки воды. После дождевания смотрели, проникла ли влага внутрь кабины. Для дождевания имелся и соответствующий параметр, записанный в технических условиях, - 5 миллиметров осадков в минуту на определенную площадь.
О повышенном внимании к качеству говорит и тот факт, что в 1962 году численность ОТК доходила до 400 человек. Были созданы специальные приспособления, шаблоны, инструменты, которые улучшили качество изготовления деталей. В результате значительно ускорился сам процесс производства. Для ряда операций теперь требовалась меньшая квалификация. Когда на заводе внедряли станки с ЧПУ, приобрели японские измерительные установки. Деталь на установке обкатывалась специальным датчиком, который выдавал все ее геометрические параметры. Погрешности, вносимые человеком при измерении, практически исключались.
Ныне в центральной измерительной лаборатории установлены высокоточные измерительные микроскопы производства фирмы "Цейс", специальные измерительные длинномеры и другая техника, которая позволила производить контрольные поверки средств измерения непосредственно на заводе. До приобретения этой техники завод вынужденно проводил контрольные проверки на других предприятиях. Например, эталонные плитки для проверки возили в Загорск Долгое время на заводе не могли проверять и теодолиты, которые есть в комплекте каждой станции для привязки РЛС на месте. Проблема была решена с приобретением образцового, повышенной точности теодолита.
Представитель военного заказчика в соответствии с требованиями технических условий отбирал из числа принятых какое-то изделие. Завод обязан был проверить это изделие на малых контрольных испытаниях, в программу которых входил пробег на двести и более километров. Локатор приводился в походное положение. На пробеговых испытаниях изделие сопровождали заводские специалисты и охрана. Также проверялись отдельные шкафы и устройства, которые везли на отдельных машинах. Некоторые из них проверялись два раза в год. Это было довольно сложно, поскольку необходимы были машины для испытаний техники и обслуживающий персонал. Весь маршрут подробно согласовывался в Государственной автомобильной инспекции. На повышенную требовательность к качеству изделий указывает тот факт, что, например, каждую новую станцию - низковысотный обнаружитель 5Н66 - испытывали пробегом по 200 километров. В основном такое дорожное испытание проходило в ночное время на московской кольцевой дороге Все это создавало большие неудобства. В то время кольцевая дорога была двухрядной. Милиция приказывала всем водителям уступать дорогу заводской автоколонне. Поэтому очень был нужен свой стенд для транспортных испытаний. Несмотря на различные проблемы, (например, не могли подобрать для стенда мощные отечественные электромоторы), устройство все же построили. Теперь радиолокаторы проходят транспортные испытания на заводе. Моторы на стенде через редукторы вращают барабаны с имитаторами неровности дороги. Машина словно идет по грунтовой дороге. Отдельные шкафы, блоки ставят на специальную повозку, которая потом тоже заезжает на стенд - "трясучку".
Однако бывали случаи, когда приходилось отстаивать качество заводской продукции. Однажды на завод поступил запрос из воинской части из-под Шяуляя. Военные утверждали, что по неизвестным причинам на сравнительно новом локаторе буквально разорвало электромонтаж токосъемника. В причинах серьезной аварии поехал разбираться главный контролер ОТК Виталий Свиридов вместе с другими специалистами. Они внимательно изучили, в каких условиях эксплуатируется РЛС. Оказалось, что токосъемник, состоящий из целого "баяна" щеток, изнашивающихся при работе, не чистили с первых дней эксплуатации. В журналах не было даже отметок о проведении регламентных работ, хотя по инструкции продукты износа необходимо было регулярно удалять. Заместитель командира по политработе, исполнявший обязанности командира части, никак не хотел признавать халатность своих подчиненных и не соглашался подписывать соответствующий акт. И только вернувшийся из командировки командир части, которому Свиридов подробно объяснил причину аварии, подписал акт и тем самым снял с завода необоснованные обвинения.
Одновременно с совершенствованием технической базы системы контроля качества на заводе принимались меры по повышению качества самого труда. Внедрялись саратовская система сдачи продукции с первого предъявления. Если рабочий длительное время не имел возвратов продукции с контроля ОТК, то ему выдавалось личное клеймо. Эту систему в 1964 году внедрили на производстве. Были введены "Книги предъявления" продукции на контроль ОТК и другие формы учета качественной работы. Все это подтягивало коллектив и настраивало на хорошую работу. Затем эта система расширилась и на инженеров, чтобы и они сдавали свою работу с первого предъявления. Так внедрялась система повышения качества продукции и повышения качества труда. Вырабатывались соответствующие нормативы, которые использовались на производстве. Последнее совершенствование системы привело к разработке стандартов предприятия, которые действуют и поныне. Конечно, в системах качества Японии, Европы формальности меньше, но там больше оснащенности, даже предусмотрено поступление компьютерной информации с рабочего места контролера. Лианозовцы, к сожалению, к этому пока так и не подошли. А ведь имея информацию с рабочего места, всегда можно оперативно вмешиваться в производство, предотвращать выпуск брака в начале производственного цикла. Для этого надо соответствующим образом оснастить рабочие места контролеров, чтобы информацию о прохождении деталей в производстве видели разработчики и технологи.
В тесном взаимодействии с заводом развивалось и ОКБ. ОКВ с опытным производством начиналось со ста человек, за пять лет доросло до тысячи. Людей найти было просто. Тогда выпускники институтов стремились прийти в науку, на производство. Эта работа была престижной. Постепенно появлялись отделы по приемникам, передатчикам, индикаторам, управляющим приводам. Стали создаваться лаборатории, которые разрабатывали профильные проблемы. Если раньше главный конструктор сам занимался всеми вопросами и привлекал кого-то еще, то теперь все было иначе. Каждый занимался своим делом, имел узкую специализацию, поэтому завод был в состоянии совершенствовать сложную технику. Например, когда возникла проблема повышения потолков обнаружения РЛС, специалисты предложили верхнее зеркало РЛС П-20 поставить таким образом, чтобы значительно увеличить возможности локатора по измерению высоты целей.
Однако были и такие проблемы, над решением которых приходилось биться годами. Так, в середине 1960-х годов ОКВ завода поступило первое крупное задание создать высотомер "Наклон" [ПРВ-9] для обнаружения низколетящих целей. Тогда под руководством академика В. П. Ефремова создавался зенитный ракетный комплекс "Круг" для ПВО Сухопутных войск. К этому мобильному комплексу, размещенному на бронированных гусеничных транспортерах, потребовалось средство целеуказания 1РЛ111 "Броня" вместе с радиовысотомером. Головным по этой тематике являлся один из московских НИИ.[ВНИИРТ] Он разрабатывал ПРВ "Конус" [ПРВ-10] , потом "Вершину" [ПРВ11] низковысотный дальномер П-15. Там был накоплен немалый практический опыт. Но по каким-то соображениям министерство подключило к разработке не институт, а заводское ОКБ.
Дальномер 1РЛ111 разрабатывался в Новосибирске. ОКВ завода делало ПРВ "Наклон". Его главным конструктором стал Лев Шульман. Задача оказалась настолько сложной, что Льву Шульману приходилось даже обращаться за поддержкой к академикам В. А. Котельникову, Б. А. Введенскому, в институт во Фрязино, в знаменитую на весь мир Центральную аэрологическую обсерваторию. Ведь предстояло создать высотомер для обнаружения низковысотных целей. Прежние высотомеры этого делать не могли. На низкой высоте мешали даже листья деревьев, а также все термопроцессы от земли. Нередко после включения опытного ПРВ на ста километрах были сплошные помехи. Однако спустя несколько часов, прямо на глазах ученых, помехи исчезали сами. Во всем этом надо было разобраться. К делу подключилась АН СССР. Проблема распространения радиоволн заинтересовала академиков В. А. Котельникова и Б. А. Введенского.
Некоторое время спустя Л. Шульман приехал к Б. А. Введенскому. Маститый ученый был уже в довольно преклонном возрасте. Зайдя в его кабинет, Л. Шульман увидел, что Б. А. Введенский сидит, прикрыв глаза, не обращая внимания на вошедшего. Потом он вдруг открыл глаза и сказал, что проблемой, которая заботит Л. Шульмана, он занимался еще в 1926 году. Потом академик отыскал свои старые документы и расчеты по этой работе. И оказалось, что Б. А. Введенский решил эту задачу еще в 1926 году. Однако до практической реализации теоретических выводов ученого было еще очень далеко. Льву Шульману пришлось вместе со специалистами Центральной радиологической лаборатории три года ездить в экспедиции, изучать отражения волн от асфальта, земли, травы, леса разных пород, водных поверхностей. Для этого была специально сделана макетная РЛС, проведены тысячи экспериментов, составлены тысячи отчетов. Все эти данные были учтены при создании новой аппаратуры. В результате появился ПРВ "Наклон", который устойчиво обнаруживал низковысотные цели на фоне земной поверхности.
В начале производства ПРВ возник вопрос, на каком самоходном средстве его размещать. Военные требовали обязательно сделать ПРВ еще и на гусеничном транспортере. Л. Шульману пришлось пойти к министру радиопромышленности В. Калмыкову, который профессионально вникал во все технические тонкости производства локаторов. Калмыков внимательно выслушал Шульмана, рассказавшего о завершении работы над одной из модификаций ПРВ и о требованиях военных. Но для производства ПРВ дополнительно и на гусеничном транспортере потребуется уже совсем другая аппаратура, которая приведет к неоправданной двойной нагрузке на промышленность. Не проще ли будет разместить радиовысотомер на новом автовездеходе, который создан на Миасском автозаводе?
Министр пообещал разобраться, взяв на обдумывание три дня. Через три дня в кабинете Шульмана раздался звонок, и министр сообщил, что его просьба оВ автомобиле удовлетворена, военные согласились разместить ПРВ на автовездеходе. К этому времени автозавод изготовил всего два первых "Урала-375", один из них и отдали Шульману. Решение о размещении новой модификации ПРВ на "Урале 375" было очень правильным. Вся аппаратура осталась от прежнего ПРВ, было лишь добавлено гидродомкратирование всего автомобиля. "Наклон" выпускался в двух модификациях: на базе прицепа (тип "А") и установленный на автомашине - тип "Б" (ПРВ-9).
После Николая Федорова директором завода был назначен Иван Корнеев, до этого работавший начальником ОТК. Лианозовцам поручили выпускать РЛК "Памир" [П-90 прим. Э.Г.] и приемную позицию громадного локатора "Машук" (передающую позицию изготавливал Запорожский завод). Документация была очень сырой. Изготовление локатора продвигалось с большим трудом. В дело даже вмешался московский городской комитет партии. Директора И. Корнеева вызвали в городской партийный комитет на заслушивание (такая форма партийного контроля за производством практиковалась в советское время). Секретарь горкома партии поинтересовался, почему срывается важнейшее правительственное задание, и предложил доложить о положении дел на заводе. Ему объяснили, что разработчики постоянно вносят изменения в первоначальный проект РЛС. Едва завод изготовит необходимые детали, на следующий день поступают изменения в документации, и детали приходится выбрасывать. В результате институту - разработчику РЛК "Машук" - были высказаны большие претензии. Проект тщательно доработали. Через некоторое время РЛС прошла испытания на полигоне Капустин Яр. Однако по ряду причин локатор "Машук" на вооружение в целом принят не был. Впоследствии лианозовцы изготовили всего пять комплектов РЛС "Памир", которые были установлены в Прибалтике и длительное время успешно эксплуатировались.[Не совсем верно. Места дислокации РЛС П-90 "Памир": Полигон КапЯр, Курск, Череповец, Пярну. Пятое не помню).Прим. Э.Г.]
В середине 1960-х годов в стране произошло очередное повышение заработной платы. На ЛЭМЗе, с учетом его специфики, зарплата была немного выше, чем на других предприятиях. Например, в 1967 году на заводе четыремстам четырем рабочим зарплата была увеличена на шестьдесят рублей. Для сравнения: такой оклад тогда был у продавца магазина. На целых пятнадцать дней для двухсот восьмидесяти двух человек увеличился отпуск, а шестистам тридцати двум станочникам были увеличены в среднем на пятнадцать процентов тарифные ставки. Повышение зарплаты и другие льготы способствовали тому, что к предприятию росло доверие, люди стремились устроиться сюда на работу, которая была разнообразной и просто интересной.
Вот, например, некоторые истории из трудовой биографии И. Ганюшкина. Вначале он трудился юстировщиком антенн, вывешивая на радаре антенные зеркала. Потом работал в лаборатории на стендовом оборудовании, проверяя работу блоков радара.
От Долгопрудного до Хлебниково располагались позиции лока-торщиков. Однажды командир войсковой части позвонил на завод и сказал, что станция "не видит" целей, попросил приехать и помочь. Начальник цеха вызвал И. Ганюшкина и поручил ему и еще одному специалисту выехать в воинскую часть и разобраться, в чем дело.
В части на боевой позиции по обеим сторонам дорожки, ведущей в радару, проходили сплошные кабельные линии длиной по 150 метров. Заводчане внимательно проверили работу радара. На индикаторах наблюдались такие сплошные засветки от помех, что было бесполезно искать отметки от целей. Тогда возникла мысль проверить, а правильно ли лежат кабели? И. Ганюшкин с товарищем прошли с двух сторон вдоль кабельных линий. В одном месте кабели были вперемешку наброшены один на другой, словно макароны в кастрюле, хотя по инструкции могли находиться лишь в пяти сантиметрах друг от друга. Это и создавало помехи. Кабели уложили правильно, и РЛС заработала. Такая же история была в Химках. И там быстро устранили "неисправность". Военные ведь тоже в тот период только учились работать на новой сложной технике.
Но завод был знаменит не только радарами. Здесь в 1960-х годах довелось выпускать и аппаратуру повышенной секретности для управления первыми шахтными баллистическими ракетами. На производство эту аппаратуру поставили уже при директоре Константине Кузнецове, который возглавил завод в 1966 году. Тогда же предприятие было передано в Министерство радиопромышленности СССР и ему было присвоено наименование - ЛЭМЗ. Завод сделал несколько комплектов сверхсекретной аппаратуры. На одном комплекте военные забраковали волновод, который был проложен от шахты до пункта радиоуправления. В Казахстан поехали разбираться лианозовские специалисты. Оказалось, что на краях волноводов на зеркальной поверхности заводские маляры при наружной покраске оставили отпечатки пальцев. Пришлось устранить грязь. Волноводы протерли вначале ацетоном, потом спиртом. Внутренняя поверхность опять стала зеркальной.
При монтаже электронной техники внутри ракетной шахты действовали предельно осторожно. Во время установки шкафов с аппаратурой люди работали по строго определенным правилам. Под наблюдением сотрудников ОТК шкафы вначале распломбировывали, вынимали блоки и клали на брезент, потом шкафы вносили в помещение, монтировали, устанавливали в ниши блоки и опять пломбировали. Правила были очень строгими. Такая методика позволяла избегать неисправностей при монтаже аппаратуры, используемой для применения ракет.
К середине 1960-х годов ЛЭМЗ и его ОКВ настолько окрепли, что им по силам было решать такие задачи, от которых отказывались некоторые известные в стране научно-производственные предприятия. В тот период специально для зенитных ракетных войск была создана РЛС "Квадрат" для обнаружения низколетящих целей. Ее испытания проходили на полигоне Капустин Яр на специальной стометровой вышке.
Однако РЛС то видела цели, то вдруг "слепла". Радар не прошел государственные испытания и не был принят на вооружение. Но главный конструктор Л. Шульман понял, что на импульсном принципе в этих условиях нельзя достичь заданных характеристик. После возвращения с полигона Льва Шульмана позвал к себе академик Александр Андреевич Расплетин. В разговоре Л. Шульман сказал, что для целеуказания ЗРВ на малых высотах нужно создавать квазинепрерывные РЛС. После этого Расплетин пожал ему руку и предложил работать вместе. К тому времени А. А. Расплетин уже создал зенитную ракетную систему дальнего действия С-200, которая работала на непрерывном излучении.
Перед большим и незнакомым делом Л. Шульман приехал посоветоваться в один из московских научно-исследовательских институтов, который уже работал над созданием локаторов на непрерывном излучении. Но у них РЛС и антенны получались огромными. Работники института сразу посоветовали не пытаться заниматься проблемой небольшой РЛС для зенитных ракетных войск с антенной всего в три метра. Однако Шульман не отступил. Он, как говорится, пошел другим путем. Под его руководством была создана новая РЛС - низковысотный обнаружитель (НВО), обнаруживавший полет ракеты от максимальной высоты до пятнадцати метров над землей, а над морем - до пяти метров. Первое время никто не верил, что Шульману удалось создать такую РЛС на режиме непрерывного излучения. Министр В. Калмыков приезжал смотреть 5Н66 и от души поблагодарил главного конструктора уникального локатора
Первые серьезные испытания НВО проходили на полигоне в районе озера Балхаш. Локатор отлично обнаруживал самолеты на высотах от тысячи до трехсот метров. А вот на более низких высотах, от пятидесяти метров, в приданной авиадивизии никто не мог летать. Друзья посоветовали Шульману привлечь к испытаниям на малых высотах одного воздушного аса, который мог летать и на пятнадцати метрах. Локатор специально вывели на берег озера. Ас летал на высоте пятидесяти метров и ниже. РЛС хорошо видела цели.
Полномасштабные испытания новейшей радиолокационной станции в конце 1970-х годов проходили на одном из отдаленных полигонов. До ближайшего города - сто двадцать километров. Сплошное бездорожье. Но это устраивало Л. Шульмана. Локатору предстояло в дальнейшем обнаруживать цели на малых высотах, работать в условиях сильного радиопротиводействия, выдавать ракетчикам самую достоверную информацию в любых погодных условиях. Сорокатонный автопоезд с антенным постом, аппаратным контейнером, многометровой вышкой благополучно совершил трудный марш, преодолев вброд многочисленные водные преграды. Однако испытания откладывались на неопределенный срок. Проливные дожди не позволяли использовать боевые истребители в качестве "мишеней" для радиолокационной станции. И тогда руководитель испытаний решил проверить, как НВО будет действовать по боевым зенитным ракетам. Был риск, что радар в таких сверхтяжелых погодных условиях не обнаружит небольшие ракеты. Но радар не подвел. Несколько дивизионов произвели пуски ракет. Низковысотный обнаружитель быстро засекал за стенами дождя среди густых облаков летящие на малых и предельно малых высотах ракеты и выдавал целеуказание другим дивизионам. Несмотря на то, что испытания завершились блестяще, работники ОКВ еще несколько лет дорабатывали свой НВО. В аппаратуру, в системы были внедрены тридцать четыре различных новых приспособления, новые устройства, схемы. В доработанном варианте НВО стал одним из элементов новой зенитной ракетной системы С-300.
Многие технические решения, реализованные в низковысотном обнаружителе, не имели аналогов в отечественной и мировой радиолокации. Коллектив ОКВ добился того, чтобы информация о воздушной обстановке обновлялась с небывалым до этого темпом. Антенный пост массой в одиннадцать тонн вращался со скоростью двадцать оборотов в минуту, то есть обзор пространства происходил с темпом в три секунды, а все предыдущие радары делали оборот за 6-10 секунд. Скоростные цели успевали за эти мгновения просто исчезать с экранов локаторов, резко менять направление движения и тем самым значительно затруднять работу операторов. Теперь же появилась возможность обнаружения скоростных, маневренных, низколетящих целей. Кроме того, новый радар по сравнению со многими предшественниками хорошо вписывался в экологическую среду. Так, антенный пост с марша стыковался с вышкой, автоматически развертывался и поднимался на высоту 25-30 метров. Сделано это было для максимального обнаружения низколетящих целей, чтобы как можно дальше вести разведку воздушного пространства. Без создания такой вышки в зоне действия зенитных ракетных комплексов пришлось бы вырубать значительные лесные массивы, что и происходило в недалеком прошлом это вокруг столицы и других важнейших народнохозяйственных объектов, которые охранялись войсками ПВО. Российским низковысотным обнаружителем заинтересовались военные, пограничники, а в последние годы даже полицейские из некоторых зарубежных стран. Дело в том, что радар прекрасно обнаруживает не только крылатые ракеты, боевые истребители, но и легкомоторные, малоразмерные самолеты, вертолеты, которые используют наркобароны и контрабандисты. Бороться с крылатыми преступниками крайне сложно, а НВО в состоянии с высокой точностью обнаруживать цели, вычислять их маршрут и даже указывать точку посадки.
После доработки в ОКВ низковысотный обнаружитель стал выпускаться серийно. Конечно, при этом возникали различные проблемы. Например, в Ковылкино, где делали весь волноводный тракт, не могли добиться качественного изготовления деталей. Пришлось создавать специальные приспособления для того, чтобы при сварке соединительных фланцев к волноводу не происходило никаких, даже самых маленьких отклонений, которые могли бы привести к образованию зазоров при соединении его частей. Кроме того, были изготовлены специальные протяжные станки, для того чтобы внутренние каналы в волноводах получались идеальной чистоты и по ним нормально проходил сигнал. Внутри устройства все покрывалось серебром и палладием. Очень большие сложности возникали с барабаном, через который сигнал поступал с вращающейся антенны в волноводный тракт. Однако технологи, инженеры, конструкторы, персонал цехов решали все возникающие технические проблемы. Так, слесарь высшего класса Михаил Ветров из цеха № 51 (начальник цеха - В. Мацепура), выполнял сложнейшие слесарные работы по оснастке производства, необходимой для технологического процесса. При его непосредственном участии были изготовлены специальные точные станки по гофрированию гибких волноводов в цехе № 34.
ОКВ ЛЭМЗа создало отличный локатор 5Н66. И все же, справедливости ради, стоит отметить, что вместо записанных в технических условиях на НВО ста часов работы на один отказ фактически радар безотказно действовал 296 часов. Для сравнения: в тот период новосибирский радиолокационный обнаружитель (РЛО) для комплекса С-300П имел наработку на отказ лишь 50 часов. Так что ЛЭМЗ и ОКВ по праву могли гордиться своим НВО.
А на самом заводе в Лианозове в 1970-е годы тоже развернулась реконструкция. При этом план с завода по выпуску локаторов не снимался и не снижался. Прежде всего, предстояло убрать с производственных корпусов деревянные крыши. Для этого нужно было быстро перемещать оборудование цехов на новые площади, что создавало большие проблемы. Вывезти из цеха станки и запустить их на новом месте было очень сложно, поэтому были созданы резервные площади, куда постепенно кантовалось оборудование цехов. Для поиска резервных площадей изучалась загруженность цехов работой и изыскивалась возможность некоторые из них сократить. Например, цех № 50 и цех № 33 были объединены. На освободившиеся площади переместили другие цеха. Реконструкцию цехов проводил ряд строительно-монтажных организаций Минрадиопрома и Главспецстроя, а вот отделочные работы - ОКС завода и его ремонтно-строительный цех. Эту работу на первом этапе возглавил заместитель директора по капитальному строительству Ефим Байзерман, затем Сергей Чалов. Непосредственно ею занимался и главный архитектор завода А. Антонов.
Одновременно со строительными работами быстро обновлялся станочный парк. Поставленные на завод в начале 1950-х годов станки устарели, поэтому инженеры и техники рассчитывали более технологичные цепочки, убирая устаревшее оборудование, тормозившее производство.
Реконструкция завода непрерывно шла в течение нескольких лет. Вот как вспоминает то время нынешний генеральный директор ЛЭМЗа Валерий Клочков: "В тот период я был начальником штамповочного цеха. У нас все цеха имели деревянные перекрытия. Меняли кровлю. При этом завод не снижал объемов производства. Но не будешь же работать под открытым небом! Поэтому цеха или перемещали на резервные площади, или настилали доски, потом рубероид- и готов фальш-потолок. Работа одновременно шла и в цехе, и на крыше. Нередко из-за таких фальш-потолков в цехе бывало по колено воды. Тогда рабочие шли в деревообделочный цех, брали там опилки, доски и выкладывали вокруг прессов островки".

"Утес"

С ростом выпуска локаторов для зенитных ракетных и радиотехнических войск становилось тесно в заводских корпусах. Надо было расширять производство. Выход был найден в создании заводских филиалов в других городах, где имелись свободные территории для возведения промышленных объектов, избыточная рабочая сила. 23 августа 1968 года директор завода Константин Кузнецов подписал приказ оВ организации в городе Красный Холм Калининской (ныне Тверской) области производственных мастерских на базе двух одноэтажных строений общей площадью 800 квадратных метров бывшей инкубаторно-птицеводческой фабрики. Этим же приказом были утверждены мероприятия, обеспечивающие в кратчайший срок ввод в эксплуатацию первой очереди нового производства. Мастерские возводил практически весь завод, однако наиболее активно участвовали в строительстве и оснащении заместитель директора ЛЭМЗа С. Чалов, начальник цеха № 68 Д. Ермаков, главный механик А. Гуркин, главный энергетик Р. Босняк, начальник цеха № 65 В. Королев. Рабочие цеха № 64 за короткое время смонтировали отопительную систему в помещении производственных мастерских. Большая заслуга в этом принадлежит заместителю главного энергетика В. Грачеву и начальнику цеха № 64 В. Хромову. В четвертом квартале того же года заканчивается первая очередь реконструкции. Головной завод передал мастерским 1500 единиц различного оборудования и оснастки, подготовил рабочие кадры.
Филиал завода официально был открыт 14 декабря 1968 года. Начальник производственных мастерских В. Егорцев получил план производства на вторую половину декабря и на январь нового года. Начальник отдела кадров мастерских Л. Дроженникова в этот же день принимала на работу людей. Это было только начало пути. На филиале силами головного завода предстояло еще возвести общежитие, двухэтажные жилые дома, новые производственные корпуса.
Дальнейшее стремительное развитие завода привело к образованию на его основе в 1971 году производственно-технического объединения "Утес", генеральным директором которого стал Константин Кузнецов. В состав ПТО по приказу от 8 августа 1971 года вошли ЛЭМЗ, заводское ОКБ, производственные мастерские (филиал ЛЭМ-За) в городе Красный Холм, Ковылкинский электромеханический завод (КЭМЗ) в городе Ковылкино Мордовской АССР. В 1975 году в ПТО "Утес" был включен завод "Радуга", находящийся во Владикавказе В 1976 году ПТО "Утес" переименовывается в производственное объединение "Утес". Последним в ПО "Утес" в 1977 году вошел Мир-Ба шире кий электромеханический завод (МБЭМЗ) в городе Мир-Башир Азербайджанской ССР.
В Ковылкино завод был создан на базе паровозоремонтного участка и специализировался на выпуске волноводных элементов и блоков для предприятий отрасли (в 1962-1963 годах Минрадиопром построил там волноводный цех). Но полностью загрузить завод заказами не смогли. В 1966 году ЛЭМЗ заключил договор с КЭМЗом на освоение и выпуск волноводных узлов, установив, таким образом, тесные производственные взаимоотношения. После объединения на КЭМЗе была проведена коренная реконструкция, построены новые производственные корпуса. КЭМЗ стал специализироваться на выпуске волноводных блоков радиоаппаратуры и готовых радиолокационных станций.
С 1977 года КЭМЗ выпускал радиотехнические блоки для изделий 1РЛ-139. В 1979 году здесь было освоено производство шкафов и блоков для изделия 1РЛ-132, а с 1980 года - самостоятельное производство радиовысотомеров 1РЛ-132 ("Наклон") и 1РЛ-132В ("Броня").
В 1975 году объединению "Утес" для создания нового завода был передан строительный бетонный участок с несколько сооружениями во Владикавказе. Строительство завода велось ускоренными темпами на средства ЛЭМЗа, и уже в 1977 году владикавказская "Радуга" приступила к выпуску редукторов и других механических блоков. В этом же году там осваивается серийный выпуск трехпрограммного громкоговорителя "Маяк". В последующем здесь возводится семь тысяч квадратных метров производственных и складских помещений. В короткие сроки с помощью ЛЭМЗа создаются гальванический и инструментальный участки, участок пластмасс.
Мир-Баширский электромеханический завод (МБЭМЗ) в Азербайджане начал создаваться в 1977 году на базе бывшего строительного участка. До 1979 года на средства ЛЭМЗа здесь велось возведение заводских объектов, их оснащение, обучение рабочих, инженеров и техников. После этого завод начал серийный выпуск антенных отражателей. В 1984 году на предприятии сдаются в эксплуатацию цеха по изготовлению печатных плат и выпуску радиоаппаратуры.

МАСШТАБНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ

Реконструкция завода шла вяло, сроки часто срывались. В мае 1976 года был назначается новый директор завода - Константин Агафонов, опытный производственник, по характеру весьма инициативный человек. С его приходом реконструкция пошла эффективней. Были построены новые цеха - гальванический, малярный, литейный. Для их оснащения на заводе организовали четыре конструкторских бюро, которые стали заниматься проектированием нестандартных автоматизированных линий для гальваники, малярки. Были созданы шесть гальванических линий, каждая из которых состояла из двадцати последовательных ванн. Технологическим процессом на вредном гальваническом производстве управляла ЭВМ. На автоматизированных линиях стало производиться более половины продукции. Рабочие только навешивали детали и в конце снимали их уже с тем или иным покрытием.
Как-то М. Токмаджян пришел к директору К. Агафонову с проектом новой технологической линии. Обстоятельно показав и объяснив все преимущества, он сказал, что на перспективную линию требуется уйма денег. К. Агафонов ответил, что дело подчиненного предлагать умные и толковые вещи и идеи, а директорское - доставать на это деньги. Так что пусть у инженеров душа за это не болит.
На реконструкцию завода Константин Агафонов мог изыскать любые средства. Благодаря этому его умению были организованы поточные линии для монтажа, различные усовершенствованные конвейерные линии. Все это делалось для одной цели - повышения количества и качества изделий.
Реконструкция позволила заводу значительно ускорить процесс освоения новых локаторов. Созданный на базе П-20 более совершенный радар П-30, превосходивший по надежности и тактико-техническим данным все отечественные локаторы того времени, закупали различные зарубежные страны. Большую партию локаторов приобрела Индия. Спустя некоторое время решение о приобретении новых лианозовских радаров принял и Пакистан, у которого с Индией в те годы были далеко не дружественные отношения. Оказалось, что до появления этих локаторов пакистанские истребители сравнительно легко нарушали воздушное пространство соседа, а теперь им на перехват стала вылетать индийская авиация.
Зарубежные представители в шутку сравнивали П-30 с "русским самоваром", который весьма надежен в работе и неприхотлив в эксплуатации. Ведь в наш самовар стоит только налить воды, бросить горсть щепок, развести огонь - и в поле, и в лесу, и в пустыне кипяток для чая гарантирован. Такой же неприхотливой и надежной была и РЛС П-30, безотказно действовавшая в любых условиях. Большой запас надежности, заложенный в первом локаторе ЛЭМЗа-- двухкоординатной радиолокационной станции П-20, всякий раз повторялся в его последующих модификациях. После П-30 появилась на свет П-35, потом П-37. В них на смену лампам пришли полупроводники, микросхемы. Помимо этих двух координатных РЛС, в состав комплексов дополнительно включались радиовысотомеры, которые позволяли точно определять третью координату - высоту цели. А РЛС П-37 (главный конструктор А. Одновол) впитала в себя все последние достижения того времени. В ее состав даже входила аппаратура защиты от пассивных помех. Примечателен тот факт, что за право установки в новейший локатор этой аппаратуры боролись специалисты из лианозовского ОКВ и харьковской военной академии ПВО. Однако украинская аппаратура оказалась весьма капризной в настройке, и инженеры буквально не отходили от нее. А лианозовская, более современная цифровая аппаратура оказалась неприхотливой и весьма надежной, поэтому военные заказчики единодушно отдали ей предпочтение.
Лианозовский электромеханический завод выпускал локаторы и для сухопутных войск. Так, в начале 1980-х годов. ЛЭМЗу поручили выпуск РЛС П-40 "Броня", который располагался на бронетранспортере и должен был воевать в боевых порядках мотострелковых и танковых частей, выдавая воздушную обстановку активным средствам ПВО. Институт-разработчик локатора и головной завод-производитель находились в Новосибирске. Однако новосибирский завод не справлялся с выпуском требуемого армией количества локаторов, поэтому к выпуску локаторов был подключен ЛЭМЗ. Но решать всевозможные технические вопросы из-за дальности расположения института-разработчика и завода-изготовителя было очень сложно. Кроме того, специалисты в Новосибирске очень ревниво относились к замечаниям лианозовских коллег по качеству и техническим данным локатора. Приходилось доказывать, ездить в Новосибирск, проводить эксперименты. Хуже всего на П-40 обстояло дело с мощными заливными высоковольтными трансформаторами, которые часто выходили из строя. На ЛЭМЗе предложили отказаться от экранировки трансформатора. Техническое обоснование нового решения разработал главный инженер завода В. Игнатюк. Были проведены экспериментальные работы, изготовлены модернизированные трансформаторы. Однако разработчиков из Новосибирска никак не удавалось убедить в необходимости изменения технологии. Поэтому вплоть до снятия П-40 с производства два завода работали по разной документации. Со временем Новосибирск увеличил производство этих радаров, а ЛЭМЗ закончил их изготовление, освобождая мощности для освоения и серийного производства нового передвижного локатора "Гамма", разработанного в Москве одним из оборонных институтов.
Изготовление опытного образца локатора "Гамма" проходило во втором выпускном цехе № 48, где ранее выпускалась П-40. "Гамма" была первой отечественной РЛС с фазированной антенной решеткой, поэтому разработчики не учли все сложности ее постройки. ЛЭМЗ затратил значительные средства на изготовление опытного образца станции, но когда локатор вывезли на государственные испытания на полигон Капустин Яр, он во время облетов авиации не выполнил требования по надежности, и РЛС в серию не пошла.
В заводском архиве в нескольких шкафах хранятся различные приказы по предприятию, из которых видно, что как только завод осваивал и ставил на серийное производство один локатор, как за ним уже шла новая модификация. Работа трудового коллектива завода была напряженной и слаженной. Буквально каждый день в каждом цехе решались сложные задачи, преодолевались различные технологические проблемы.
Этому способствовало и социалистическое соревнование, активно пропагандировавшееся в стране в те годы. Вся промышленность принимала на себя определенные повышенные обязательства. На ЛЭМЗе в середине 1970-х годов на цеховых собраниях рабочие цехов №№ 30, 32, 33, 34, 35, 36, 41, 45, 61 решили досрочно завершить задания двух лет пятилетки. В цехе № 34 бригада Г. Жаркова, поддерживая почин передовиков завода токарей Кузьмы Беликова, Владимира Трусова, Михаила Спиркина, фрезеровщика Михаила Колонова, обязалась выполнить задание двух лет пятилетки к 1 ноября 1977 года. Намотчицы цеха № 41 Г. С. Белоусова и Т. М. Мас-ленкина решили личные двухлетние планы завершить к 25 октября того же года.
Активно работали и заводские рационализаторы. Так, Анатолий Дружинин получил семнадцать авторских свидетельств на изобретения. Их внедрение позволило заводу сэкономить около 560 000 рублей. На эти деньги в те годы можно было построить, к примеру, пятиэтажный жилой дом или детский сад. Лучшему рационализатору завода было присвоено почетное звание "Заслуженный рационализатор республики".
За повседневным напряженным трудом на ЛЭМЗе не забывали и о заводских праздниках. В августе 1977 года ОКВ ЛЭМЗа исполнилось 25 лет. За четверть века работниками ОКВ было выполнено значительное количество научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию аппаратуры для народного хозяйства страны, разработаны изделия, которые прошли производственное освоение и стали выпускаться серийно. Несомненно, в этом была заслуга всего замечательного коллектива ОКБ, и особенно его ветеранов. В лабораториях и опытном производстве ОКВ 104 человека отработали по 25 лет. Всем им было присвоено почетное звание "Ветеран ОКБ". За долголетний добросовестный труд денежные премии получили ветераны: фрезеровщики Г. Шишкин, Н. Остапенко, слесари А. Мартьянов, Н. Камнев, монтажницы А. Ершова, Г. Букиевская, инженеры А. Мосейкин, Р. Карпикова. Ценные подарки от министра радиопромышленности В. Калмыкова получили В. Бучко, Ю. Меркулова, В. Попова, А. Анищенко, А. Кабанова, В. Егина, А. Одновола, И. Сальникова, Л. Шульмана, А. Бойко, Г. Рабиновича, Л. Анищенко. Благодарность от министра получили монтажница Е. Полякова, слесарь В. Антипов, ведущие инженеры А. Сидоров, Д. Тулинов, начальник отдела В.Лопатин.
С 1978 по 1980 годы завод выпустил сорок три локатора НВО. Параллельно ОКВ разрабатывал модификацию этой РЛС - 5Н66М, которая массово выпускалась с 1981 по 1998 годы. Знания и опыт, полученные при создании НВО, позволили Л. Шульману создать еще одну РЛС - 5Н66Л, которая выдержала все сложные государственные испытания. Она обнаруживала ракеты и самолеты на высотах до четырнадцать тысяч метров, отлично работала по низковысотным целям. В ней впервые ОКВ применило антенные фазированные решетки, которые управляли излучаемым лучом. По ряду приоритетных причин 5Н66Л в серию не пошла, однако идеи, заложенные Шульманом в этот НВО, получили дальнейшее развитие в работе ОКВ над новейшим локатором - всевысотным обнаружителем (ВВО) - 96Л6. Этот локатор был предназначен для обнаружения как высотных, так и низколетящих целей. Зенитные ракетные войска получили весьма эффективное средство разведки и целеуказания.

ВОЗДУШНЫЕ РЕГУЛИРОВЩИКИ

С 1964 года в ОКВ ЛЭМЗа параллельно с военными локаторами стали создаваться и гражданские. Главная заслуга в этом принадлежит инженеру, главному конструктору Г. Рабиновичу. До этого на гражданских аэродромах в системах управления воздушным движением стояли боевые локаторы, которые по своим характеристикам не отвечали всем требованиям гражданской авиации. Рабинович буквально "пробил" для своего ОКВ разработку гражданских трассовых и аэродромных локаторов. До ЛЭМЗа в СССР никто гражданской трассовой локацией не занимался.
Первый локатор "Утес" начали разрабатывать "с нуля" в 1964 году. Вокруг ОКВ ЛЭМЗа образовалась очень большая кооперация научных и промышленных предприятий. Локатор состоял из огромной капитальной башни, на которой устанавливалась очень большая антенна. Внизу, в здании, находилась аппаратура, которой требовалась значительная система воздушного охлаждения. В тоже время в передатчике стояли мощные генераторные лампы, и ему требовалось жидкостное охлаждение.
Специально для разработки "Утеса" формируется штат главного конструктора Г. Рабиновича. Кроме того, еще действует целая лаборатория трассовых локаторов.
В работе активно использовалась информация о зарубежных гражданских радиолокационных станциях. Вместе с Рабиновичем ведущие специалисты ездили смотреть ТРЛК и их производство в Англию и Францию. Изучали ТРЛК фирмы "Томпсон ЦСФ". Побывали на английской фирме "Плесси-радар", которая располагалась на острове Файт. Там на небольшом полигоне англичане продемонстрировали свой радар. По возможности лианозовским специалистам показали все. Правда, детали не объясняли. Говорили, что вот там что-то делается для военных и туда идти нельзя.
Первый трассовый локатор ОКВ - "Утес" - вышел из заводских цехов в 1966 году. Качество отображения выходной информации на экране было очень высоким. Этот успех дался непросто. Так, в ходе испытаний первое время на экране наблюдалось огромное количество ложных отметок. Диспетчеров из Управления воздушным движением это не устраивало. Лишь после нескольких месяцев доработок локатор был доведен до требований Гражданского воздушного флота. Опытный ТРЛК построили недалеко от правительственного аэродрома с особым статусом - Внуково-1, где имелась хорошая, удобная площадка для строительства и размещения локатора. Локатор обладал большой дальностью действия. Однако, несмотря на положительные результаты испытаний, Рабинович, Лопатин и другие разработчики все же не были удовлетворены информацией, которую выдавал локатор. Они предложили заказчику выделить ОКВ необходимое время на доработку ТРЛК. Конструкторы уже знали, как переделать аппаратуру. В тот период на такую доработку техники много времени не отводилось. Делали все быстро, в авральном режиме. За три месяца ТРЛК была доработана и вновь выведена на государственные испытания во Внуково. Целый месяц диспетчеры "гоняли" лианозовский ТРЛК во всех режимах. Параллельно другая диспетчерская группа на своих локаторах управляла воздушным движением. Через месяц диспетчеры дали заключение, что ТРЛК отлично видит цели и с него лучше управлять воздушным движением. ТРЛК проверяли и инженеры из института МГА, и сами диспетчеры. Изучалась и надежность аппаратуры.
Проверка затянулась примерно на полгода. Но создатели станции смогли заложить в нее стопроцентный резерв прочности и надежности. Одна часть ТРЛК работала постоянно, а другая - в режиме горячего резерва, и если в основной системе происходил сбой, то ТРЛК автоматически или в ручном режиме переходил на резервную систему. Трассовый локатор за период проверочной эксплуатации показал надежность порядка 3000 часов. За разработку "Утеса" группа работников ОКВ - Г. Рабинович, 3. Элентух, В. Лопатин, И. Эристов - были удостоены Государственной премии СССР.
Следующий трассовый локатор, разработанный в ОКВ в 1975 году, получил название "Скала". Первый был смонтирован и сдан в Домодедово, второй размещен в городе Дзержинске Горьковской области. В Ростовский район управления воздушным движением было поставлено пять локаторов, которые встали на позиции в аэропорту Грозного и других местах. Далее в системе "Стрела" восемь локаторов поставили на Украину. В этот период начальником ОКВ завода стал Виталий Игнатюк. Под его руководством расширилась и усовершенствовалась научно-производственная база конструкторского бюро.
За три года был возведен новый корпус на двенадцать тысяч квадратных метров, опытный цех на три тысячи квадратных метров. Конструкторское бюро преобразилось, о его достижениях стало широко известно в стране и за рубежом. Не случайно в середине 1970-х годов итальянская фирма "Селенья" предложила ЛЭМЗу и ОКВ создать совместный локатор "Мирсел".
Этот трассовый радиолокационный комплекс предполагалось сделать без мощных строительных сооружений. Разработали совместный проект, вышли на министра МРП. События развивались как нельзя лучше. У ЛЭМЗа и ОКВ имелось преимущество. В их руках находился мощный и современный клистрон - генераторная лампа для передатчика. До этого аналогичный клистрон был размером в человеческий рост, но отечественные ученые и конструкторы смогли создать небольшую, но мощную многолучевую лампу на 5 кВт. Несколько лет потребовалось для согласования различных вопросов по созданию советско-итальянского локатора, однако по политическим мотивам перспективный радиолокационный проект "Мирсел>- был закрыт. Тогда заводское ОКВ стало самостоятельно разрабатывать новый локатор "Скала-МП", который производился под названием ТРЛК11. Аппаратура локатора размещалась в перевозимых контейнерах. Обслуживающий персонал также располагался в специальных удобных для проживания транспортируемых домиках. Этот ТРЛК было легко устанавливать и в необжитом месте: стоило лишь соединить контейнеры кабельными линиями, подать электроэнергию - и комплекс был готов к работе. Такие станции устанавливались на позиции в основном на востоке страны - на Сахалине и Камчатке. Хорошо они себя зарекомендовали и в Ереване и Бишкеке, а также во Вьетнаме.
В начале 1980-х годов ОКВ ЛЭМЗа приняло участие в уникальной советской программе космического челнока "Буран" Попасть в космическую программу для любого предприятия СССР тогда было очень престижно морально и экономически выгодно. Космические разработки поручались только научным и производственным коллективам, которые могли разрабатывать и выпускать технику высочайшего качества. По заданию Министерства обороны СССР ОКВ разработало для инструментальной посадки многоразового космического корабля "Буран" систему радиолокационного сопровождения, состоящую из двух РЛС, созданных на базе "Скалы-М", под названием ТРЛК 1 ОК. Главным конструктором космической тематики ОКВ был назначен Вадим Бучко.
Лианозовцы создали три космические радиолокационные позиции. Первая с двумя станциями и диспетчерским пунктом находилась на Байконуре прямо на посадочной полосе космодрома. Две станции располагались в Крыму - одна за курортом Саки, другая в горах. "Буран" предполагалось посадить на военный аэродром в Крыму, только для этого надо было продлить посадочную полосу. Третий ТРЛК располагался на Дальнем Востоке. Эти станции вместо высоких капитальных сооружений устанавливались на сборные металлические цилиндры. Внутри цилиндров проходили все необходимые кабельные линии, которые шли в кирпичные здания для аппаратуры. Кроме того, в здании стояли запасные системы и дизельная электростанция. Задача Бучко состояла в обнаружении "Бурана" на дальности до 400 км и высоте 20 тысяч метров. Потом эту информацию следовало передать на локаторы средней дальности обнаружения и посадочный комплекс, который управлял рулями "Бурана". Космический челнок "Буран" был благополучно посажен 15 ноября 1988 года. Лианозовские локаторы проявили себя с луч-глей стороны.
В конце 1970-х годов совершенствовалась Московская зона управления воздушным движением. В ней разместили два лианозовских ТРЛК "Скала", которые пришли на смену "Утесу", и восемь итальянских локаторов фирмы "Селенья". Активно развивавшиеся в это время отношения СССР и Италии привели к тому, что из политических соображений предпочтение было отдано итальянским локаторам, хотя более неприхотливые и надежные в работе лианозовские радары стоили гораздо дешевле.
Видимо, именно из-за высокого качества локаторов ЛЭМЗа Венгрия заключила договор с СССР о модернизации национальной системы управления воздушным движением. В 1979~80 годах в Венгрию поставляется локатор "Утес-М". Всеми работами руководил начальник ОКВ В. Игнатюк. Техническим руководителем проекта был назначен В. Лопатин.
Один локатор был установлен в пункте Пюшпекладань, другой - на горе Керишхедь. Однако на горе Керишхедь на экранах индикаторов новенького смонтированного локатора отметки от целей оказались забиты плотной пеленой помех. Лианозовская бригада специалистов, перепробовав массу технических решений, не могла заставить локатор "видеть" цели. Тогда В. Лопатин предложил свой вариант. Но за границей нельзя было экспериментировать на экспортируемой технике, поэтому Лопатин отправился в Иркутск, и там, на "Утесе", проверил верность своих выводов по доводке аппаратуры. Оказалось, что для настройки от помех надо было увеличивать рабочую зону аппаратуры селекции движущихся целей. На ЛЭМЗе специалисты быстро подобрали все необходимые материалы и комплектующие детали. За несколько месяцев лианозовская бригада "довела до ума" ТРЛК на горе Керишхедь. В ноябре 1980 года специалисты ЛЭМЗа вернулись на Родину и получили благодарности за отличную работу от министра радиопромышленности П. Плешакова. Это был успех всего многотысячного коллектива и каждого работника в отдельности. Назовем некоторых из них.
Самая ответственная работа поручалась слесарю-лекальщику Виктору Лоскутову. За высокое профессиональное мастерство ему было доверено работать с личным клеймом. Трудовые успехи В. Лос-кутова отмечены орденом Трудовой Славы 3-й степени.
Слесарь-инструментальщик Михаил Севалкин трудился на заводе с 1947 года, в совершенстве знал свое дело. Любое приспособление, пресс-форму, кондуктор, полученные цехом, он обязательно испытывал и если требовалось, вносил в них необходимые изменения, делал наладку. В его руках инструменты избавлялись от конструктивных недоделок, за счет чего обеспечивался выпуск качественной продукции с минимальными затратами времени и материалов.
В центральной заводской лаборатории Вера Чистякова зарекомендовала себя высококвалифицированным инженером, отменным руководителем лаборатории пластмасс. Помимо основной работы она руководила еще проектно-целевой группой по внедрению в производство полимерных материалов.
Только хорошее говорили заводчане о трудовой династии Ветровых. Глава семейства Михаил Ветров работал слесарем механосборочных работ в цехе № 51. Его супруга трудилась бухгалтером-расчетчиком. Сын Анатолий в 1968 году после восьми классов пришел на завод и освоил профессию монтажника в цехе № 45. Дочь Люба после окончания школы в 1973 году стала работать на заводе в отделе главного технолога в группе материальных нормативов, без отрыва от производства окончила техникум и стала работать старшим техником.
Лианозовские трассовые и аэродромные локаторы своим высоким качеством изготовления и надежностью в эксплуатации все больше завоевывали авторитет у отечественных и зарубежных специалистов по управлению воздушным движением. Были даже случаи (например, в румынском аэропорту Отопень в Бухаресте), когда покупатели отказались от дальнейших испытаний по полной программе и, подписав все необходимые документы, приняли у русских инженеров и конструкторов "Скалу МПА" для эксплуатации. По их оценке, этот радар был гораздо лучше расположенного поблизости подобного изделия фирмы "Томпсон".
Во Вьетнам и Северную Корею было поставлено по одному трассовому локатору двойного назначения. Их эксплуатировали военные, которые впоследствии дали им высокую оценку за безотказную работу. Впоследствии на ЛЭМЗ за запасными деталями приезжал начальник северного аэропорта Вьетнама, очень хваливший ТРЛК.
Хорошо отзывались о лианозовских трассовых локаторах и специалисты из Новосибирского зонального центра управления воздушным движением. На смену устаревшему "Утесу" они закупили новый трассовый радиолокационный комплекс. Однако демонтировать РЛС, отработавшую более пятнадцати лет, не стали - сказали, послужит еще.
Добрые слова о своей технике представители ЛЭМЗа и КВ "Лира" слышали в аэропортах Венгрии, Кореи, Вьетнама, Украины, других стран. Радары хвалят и сейчас - за качество, удобство в эксплуатации, безотказность. Подтверждением тому служит необычный случай, произошедший в середине 1990-х годов. О нем рассказал директор по маркетингу Виктор Тихий.
Заказчики торопили заводчан со сдачей локатора "Скала", поэтому на заводе решили не демонтировать огромную антенну, прошедшую заводские испытания, чтобы не собирать ее снова, а транспортировать целиком с помощью вертолета.
Вертолетчики благополучно пролетели с объемным и тяжелым грузом 400 километров от подмосковных Мытищ до Дзержинска Нижегородской области. И тут произошло ЧП. При снижении вертолет неожиданно резко потерял высоту и антенна ударилась о землю. Механические повреждения весьма опасны для таких точнейших устройств. Может измениться диаграмма направленности электромагнитного излучения, будут большие погрешности в определении координат. Но, на удивление, специалисты никаких отклонений не обнаружили.
Высокой прочностью и надежностью отличаются все элементы, узлы, системы и механизмы лианозовских аэродромных и трассовых радаров. Секрет высокого качества радиолокационной техники ЛЭМЗа, так необходимой гражданской и военной авиации, прежде всего, в профессионализме рабочих, техников, инженеров, конструкторов, а также - в хорошо отлаженном производстве, четком соблюдении всех технологических процессов, жестком контроле за качеством выпускаемой техники. Поэтому радиолокационные станции, изотовленные на ЛЭМЗе, безотказно работают многие годы.

Источники информации

ЛЭМЗ: 70 лет биографии. История Лианозовского электормеханического завода. - М:Физматкнига, 2005. - 192с. Вклейка 48с. ISBN 5-89155-114-4.

Официальный сайт предприятия www.lemz.ru