Николай Юрьев

Постановлениями ЦК КПСС и СМ СССР от 18 мая 1958 г. было задана разработка первых отечественных войсковых зенитных ракетных комплексов "Круг" и "Куб". Установленные Партией и Правительством сроки проведения работ определяли выход на совместные (государственные) испытания комплекса "Куб" в 1961 г. Фактически разработка комплекса велась семь лет. В это время осуществлялся выбор технического облика его элементов, велось макетирование, изготовление экспериментальных образцов, отработка опытных образцов на полигоне, последующая их доработка с учетом результатов вначале заводских, а затем и государственных (совместных) испытаний.

Отработка элементов комплекса "Куб", особенно зенитной управляемой ракеты (ЗУР) велась очень трудно. Разработчики не имели достаточного опыта создания подобных средств зенитного вооружения. Трудности определялись также новизной и сложностью принятых в разработку технических решений.

Эти семь лет были заполнены напряженными буднями, но наряду с рутинной работой были радости и удачи, были и разочарования, случались и курьезы. Наиболее значимыми, оказавшими существенное, а зачастую и решающее влияние на ход и результаты испытаний были отличающиеся, иногда существенно, по временным и трудозатратам отдельные частные доработки, исследования и испытания, на которых хотелось бы остановиться особо, т. к. они мало или вообще не получили освещения в доступных широкому кругу читателей публикациях.

Как уже отмечалось, трудности, с которыми столкнулись разработчики ЗУР, в значительной мере определялись новизной и сложностью конструкций, не всегда удачным выбором материалов, некондиционными комплектующими. Выявленные в процессе испытаний отказы и недостатки анализировались, проводились, при необходимости, стендовые испытания, дорабатывалась конструкция некоторых узлов и элементов ЗУР (воздухозаборники, камера сгорания, оперение ракеты и т.п.). Достаточно сказать, что к началу 1963 г. для отработки собственно ЗУР было запущено 72 ракеты, а с головками самонаведения на этом этапе провели только 11 пусков.

Испытания по оценке функционирования ГСН в составе ЗУР в полете (как в разомкнутом, так и в замкнутом контуре управления) принципиально не могли быть проведены пусками ЗУР по электронным целям, как это осуществлялось в комплексах с командным наведением ракет, и это обстоятельство потребовало создания физического имитатора цели. Такой имитатор движущейся цели был разработан. Имитатор генерировал сигнал, подобный отраженному от цели, облучаемой станцией подсвета, промодулированный низкочастотным (доплеровским) сигналом, соответствующим определенной скорости цели.
При пусках ЗУР для исключения их падения при подлете к цели и преждевременного срабатывания радиовзрывателя необходимо было поднять имитатор на некоторую высоту от земли. Аэростат для этих целей оказался непригодным, так как не обеспечивал удержания заданной ориентации имитатора в пространстве. Тогда, исходя из местных возможностей полигона, было решено использовать одну из расположенных поблизости 30-м вышек. Имитатор движущейся цели устанавливали на верхушке вышки перед каждым планируемым пуском. Вышки были поставлены ранее для отработки зенитного ствольного вооружения, монтируемого на железнодорожных платформах. Кроме того, на верхней площадке вышки был установлен фюзеляж самолета МиГ-17 для обеспечения проверки работы взрывателя по цели при пусках ракет по имитатору движущейся цели. Вышка находилась в 9 км от стартовой позиции ЗУР, с которой проводились все автономные пуски ракет.

Как отмечалось выше, на начальном этапе испытаний было проведено всего 11 пусков ракет, оснащенных ГСН, при этом только три из них завершились удачно. Статистических данных для достоверной оценки технических характеристик ГСН было слишком мало, а набирать их необходимый объем дополнительными пусками ракет сочли весьма накладным. Была разработана соответствующая методика, изыскана возможность создания самолета-лаборатории на базе Ил-14 с размещенной под фюзеляжем ГСН. Бывший полярный летчик Ф.Б. Фарих выполнял рискованные полеты с проходом над установленным на верхушке вышки имитатором на высоте 15-20 м. Таким образом, в сжатые сроки без дорогостоящих пусков ЗУР была набрана статистика, необходимая для оценки характеристик ГСН.

В последующем и для оценки характеристик радиовзрывателя была применена аналогичная, в общем, методика, но только конкретный способ ее реализации стал еще более рискованным. Облеты радиовзрывателя, установленного на деревянной вышке высотой около 25м, осуществлялись более скоростным, в сравнении с Ил-14, самолетом МиГ-17. Расстояние до вершины вышки, имитирующее промах ракеты у цели, должно было составлять 5-20 м. Полеты совершал заслуженный военный летчик СССР командир авиационного полка Н.И. Пырков.

При выполнении пусков ракет по программе заводских испытаний в трех пусках подряд наблюдались срывы наведения ракет. Анализ траекторий ракет и исследование найденных на местности их остатков показали, что причиной аварий явилось разрушение обтекателей ГСН. Технология серийного производства на заводе, на который было передано изготовление обтекателей, не обеспечивала тех прочностных характеристик, которые были достигнуты в ходе индивидуального изготовления в опытном производстве.

Для обеспечения прочности обтекателя увеличили толщину его стенок до половины длины волны отраженного от цели сигнала, принимаемого ГСН. Взамен нескольких слоев капрона конструкцию обтекателя выполнили из стеклоткани, а в качестве связующего применили бакелит вместо фурфурола. С заменой материала обтекателя потребовалось заново определить значения коэффициента преломления отраженного от цели сигнала в зависимости от положения электрической оси ГСН относительно продольной оси ракеты. Для этого на полигоне была создана полунатурная модель и выполнен целый комплекс исследований. Результаты моделирования были использованы при формировании контура управления, обеспечившего столь высокую точность наведения.

Когда были получены новые обтекатели ГСН, которые практически за одни сутки установили на все имевшиеся на полигоне ракеты, появились предпосылки для ускорения хода испытаний, давно отстававшего от установленных сроков. Однако, несмотря на жесткие требования высшего руководства, ход, испытаний не ускорился - вмешалась ее величество Природа. Наступила глубокая осень, грунтовые взлетно-посадочные полосы аэродрома раскисли и стали непригодны для полетов и запуска радиоуправляемых мишеней (РУМ). А потом пришла зима, и подмороженные ВПП тут же занесло глубоким снегом, ежедневно свирепствовала то вьюга, то пурга. Техника на очистке ВПП работала практически круглосуточно, полигон обязали еженедельно докладывать руководству о ходе работ и причинах их невыполнения, с указанием посуточной сводки метеоусловий. Боевые расчеты и обслуживающий персонал, в том числе все расчеты, обеспечивавшие работу системы измерений, обязаны были, несмотря на метеопрогноз, ежедневно выезжать на гусеничных вездеходах на рабочие места, проводить подготовительные работы на технике и ждать, ждать...

Наконец, упорное желание провести работы и долготерпение были вознаграждены. При хорошей, ясной погоде, наступившей 10 февраля 1964 г., была проведена боевая работа по мишени М-28 (беспилотному Ил-28), выведенной на боевой курс на высоте 5000 м. Цель была сбита ракетой в боевом снаряжении на дальности около 20 км. Ликованию разработчиков, да и работников полигона, не было предела.

В ходе заводских испытаний разработчиков ожидал еще один неприятный сюрприз. Для оценки эффективности ЗРК в целом для набора статистики были выбраны опорные точки в зоне поражения, в которые проводились пуски несколькими ракетами по радиоуправляемым мишеням. Обычно на стрельбу по одной РУМ назначались 1-2 ракеты в телеметрическом оснащении и одна - в боевом снаряжении. Телеметрические ракеты при стрельбе в верхнюю дальнюю точку зоны наводились на цель, регистрируемые телеметрией параметры соответствовали нормальному функционированию всех систем ракеты. А боевая ракета взорвалась, пролетев примерно 2/3 дальности до упрежденной точки встречи с целью. Примерно на той же дальности взорвалась и вторая ракета в боевом оснащении.

Испытания приостановили. Энергично, за короткое время провели анализ траекторий полета ракет, поиск остатков ракет, анализ и проверку монтажной схемы радиовзрывателя. Установили, что подрыв ракеты совпал по времени с моментом снятия последней ступени предохранения предохранительно-исполнительного механизма (ПИМ). В результате проделанной работы установили, что причиной подрыва боевой части ракеты на траектории оказалось "совершенствование" монтажной схемы радиовзрывателя и ПИМ, осуществленное сборщиками на этапе перехода от технологии индивидуальной сборки отдельных образцов к производству на серийном заводе, то есть повторилась ситуация, проявившая себя в отказах обтекателя ГСН. Нужно отметить, что вообще переход к серийному производству является очень трудным этапом в создании новой техники и сопровождается множеством непредвиденных отказов и неисправностей, обусловленных в основном непреднамеренным несоблюдением разработанной технологии в серийном производстве.

Но главным и наиболее трудным в устранении недостатком оказался срыв наведения ЗУР при стрельбе по низколетящей цели. Всевозможные технические улучшения, совершенствование и "вылизывание" схем не дали положительных результатов. Более мощный по энергетике сигнал цели, отраженный от земли (так называемый "антипод"), приводил в момент разрешения "парной" цели (реальная цель - антипод) к срыву сопровождения головкой самонаведения цели и переходу ракеты к наведению на "антипод".

В процессе длительного и мучительного поиска путей решения проблемы наведения на низколетящую цель командир авиационного полка как-то полушутя обронил: "Зачем тратить радиоуправляемые мишени - давайте я буду летать на высоте 100-200 м, ведь ракеты все равно не наводятся". Однако после того, как была сбита мишень на высоте 60 м, скепсис в рассуждениях летчиков поубавился.

Было принято организационно-техническое решение - ограничить при стрельбе по низколетящим целям минимальные углы возвышения направляющих лафета самоходной пусковой установки постоянной величиной с тем. чтобы ЗУР после старта и включения контура управления наводилась на цель сверху. В случае срыва сопровождения поиск цели головкой самонаведения осуществлялся таким образом, чтобы первым в ее поле зрения попадал бы сигнал от истинной цели, а не "антипод".

Решение оказалось правильным, и пуски по низколетящим целям в дальнейшем проходили в основном успешно.

Были и курьезные случаи. Стартовые позиции для проведения пусков ракет в интересах обеспечения режима и безопасности были огорожены плотным деревянным забором высотой более двух метров. Въездные ворота и калитку по определенной готовности к пуску ракет после удаления расчета, подготавливавшего к пуск^7 ракету, персонал закрывал на замок. Наблюдение за стартовой позицией велось с подземного командного пункта с использованием промышленной телевизионной установки. Так вот, во время проведения баллистического пуска подготовка затянулась, что случалось довольно часто. По этому поводу даже шутили: "Вот. объявили часовую готовность, а сами уехали на обед!". Во время затянувшейся подготовки ЗУР к пуску, освободившийся от работы техник, сморенный жарой, устроился в подсобном помещении, укрылся брезентом и заснул. По соответствующей готовности весь обслуживающий персонал был удален со стартовой площадки, ворота и калитку заперли на замок. По минутной готовности на экране телевизора появилась мечущаяся внутри стартовой площадки фигурка человека. Убедившись в том, что ворота и калитка надежно заперты, техник - а это был он, подбежал к забору, подпрыгнул и перелез через него. После разбора инцидента "нарушитель" - а росту он был небольшого, всего "метр с кепкой", - даже за вознаграждение в виде бутылки не смог допрыгнуть до верха забора. Такое вот наглядное подтверждение многократного роста человеческих возможностей в экстремальной ситуации.

В другой раз готовились к приезду высоких гостей и, как водится, стали наводить лоск на объектах, стартовых позициях и т.п. Старшина-сверхсрочник, которому было поручено привести в божеский вид изрядно замызганные корпуса боевых машин комплекса, выписал армейскую зеленую краску, достал краскопульт и покрасил все, включая зеркала антенн радиолокационных станций. Все засияло чистотой! На следующий день идет работа по самолету - дальности обнаружения и захвата на автосопровождение значительно ниже требуемых. Оказалось, что не ту краску использовали. Пришлось нужную краску доставлять самолетом из Москвы.

В ходе совместных испытаний была организована и осуществлена проверка реальными пусками ракет ряда предъявляемых к комплексу специальных требований без количественной оценки полученных результатов ввиду сложности организации и чрезвычайной трудоемкости, а также невозможности создать близкую к реальной мишенную обстановку с использованием имевшихся в то время в распоряжении испытателей средств.

Так были проведены пуски боевых ракет по мишени М-28, летевшей на высоте 5000 м в условиях пассивных помех заданной плотности, создаваемых пятью самолетами-постановщиками помех Ил-28, оборудованными специальной аппаратурой сброса помех АСО-2И. Пассивные помехи ставились в диапазонах работы наземных радиолокационных средств обнаружения, сопровождения, подсвета, головки самонаведения и радиовзрывателя с максимальной дальности функционирования перечисленных средств. Темп и зона сброса каждого вида помех, интервалы между самолетами-постановщиками, дистанция между ними и целью, их превышение над целью были рассчитаны заранее и были соблюдены в ходе испытаний с достаточной точностью. Сложность организации таких испытаний заключалась еще и в том. что одновременно с постановщиками помех в воздухе находилось 5-7 истребителей, барражировавших в зонах обеспечения перехвата мишени (при необходимости), а мишень, вырабатывая топливо, все время увеличивала скорость. Испытания прошли успешно - мишень была сбита подрывом боевой части ЗУР.

Проведены были стрельбы по маневрирующей цели. Учитывая то, что крен самолета-мишени при маневре в горизонтальной плоскости не должен был превышать ±20 град, было принято решение осуществлять маневр цели в вертикальной плоскости. Мишень первоначально была выведена на высоту 3000 м. Затем, после разгона на прямом участке боевого курса, при входе в зону пуска ракет проводился маневр в вертикальной плоскости неоднократной выдачей команд "вверх-горизонт", "вниз- горизонт". За полетное время ЗУР в дальнюю точку зоны поражения мишень осуществляла около двух циклов изменения курса. Полетные перегрузки достигали 1,5-2 единиц. Ракета на цель наводилась, и мишень была сбита.

Групповая (парная) цель была создана в составе мишени М-28 и буксируемой ею на тросе заданной длины мишени 77-БМ-2М, оснащенной линзой Люннеберга. Длина троса, ориентация линзы Люннеберга на мишени 77-БМ-2М были заранее рассчитаны так, чтобы связка "М-28 - 7-БМ-2М" была эффективной парной целью как раз в районе планируемой встречи с ракетой. Взлет мишени осуществлялся с уже выпущенным на требуемую длину тросом буксируемой мишени. Первая радиоуправляемая мишень М-28 с буксируемой мишенью была потеряна, так как буксируемая мишень после отрыва от взлетной полосы из-за недостаточной скорости буксировщика "провисла" и зацепилась за небольшое естественное возвышение по трассе взлета. В результате обе мишени упали, М-28 взорвалась. Вторая связка "М-28 - буксируемая мишень" была успешно выведена на боевой курс. Вначале парная цель головкой самонаведения не разрешалась и сопровождалась как одна цель. После разрешения цели головкой самонаведения уже в полете, ракета извелась на мишень и сбила ее.

По расчетам, ЗУР должна была сохранять управляемость и обеспечивать возможность наведения на неманеврирующую цель при снижении скорости ракеты на пассивном участке наведения до 400 м/с. В подтверждение этого был проведен пуск с успешным поражением на пассивном участке полета ЗУР мишени М-28, летящей на высоте 5000 м на удалении 24 км.

Небезынтересно и то, что в итоговом отчете по испытаниям появилось значение нижней границы зоны поражения 60-100 м, в то время как в ТТТ была задана величина 100-200 м. А получилось это так. При выводе мишени М-17 на боевой курс команда на выход мишени из режима "снижение" в режим "горизонтальный полет" выдавалась оператором аппаратуры дистанционного управления по команде летчика, сопровождавшего М-17, при достижении мишенью заданной высоты с учетом ее "просадки" в процессе выхода в горизонтальный полет. Просадка обычно составляла 150-200 м. Но в одном из боевых залетов мишень М-17 вышла в горизонтальный полет на высоте 60 м, что было определено инструментально по данным внешнетраекторных измерений, и была сбита боевой ЗУР.
Одной из последних была также проведена проверка на соответствие заданным требованиям блока пуска. По замыслу и исполнению логика его работы заключалась в том, что аппаратура оценивала надежность работы ГСН. выбирала для пуска ракету, ГСН которой первой захватила цель. Для проведения эксперимента были подготовлены и подключены к боевой работе две ЗУР. До этого на стартовой позиции на пусковой установке размещалось до трех ракет. Они проверялись, готовились к проведению боевой работы в предпусковой подготовительный период, однако для осуществления конкретного пуска по данной цели в определенную точку зоны подключалась только заранее выбранная (предназначенная) одна ракета.

При проведении эксперимента находившийся в самоходной пусковой установке расчет в составе командира обеспечивающего испытания дивизиона и инженера-испытателя, зная цель этой стрельбы, выключил всю индикацию, кроме "наличие ракет" и "захват цели ГСН" для того, чтобы сразу визуально оценить заложенную в блок логику пуска. Но по команде "пуск" вместо одной практически одновременно, с интервалом всего 0,6 с, с направляющих сошли обе ракеты. В туче пыли и обломков взлетевшего в небеса забора, поднятой струями двигателей ракет, невозможно было разобрать, что произошло на стартовой позиции. С командного пункта происшедшее виделось как взрыв ракеты. Расчет самоходной пусковой установки только с третьего раза ответил на встревоженные запросы с командного пункта. Оказалось, что командир расчета перед пуском положил микрофон переговорного устройства на какой-то блок. После залпового пуска е нерасчетным воздействием на самоходную пусковую установку исчезли и сигналы "наличие" и "захват", а микрофон куда-то завалился. Перенервничавшие руководители убедились в том. что с логикой работы блока явно перемудрили. После этого логику предельно упростили. При наличии "захвата" первой стартовала левая ЗУР, затем -средняя и последней - правая.
Следует особо отметить, что точность самонаведения ракет в этом классе зенитных ракетных комплексов была исключительно высокой. Практически у всех 100% наводившихся на цели ракет был реализован промах в пределах заданной величины, а в 90% случаев отклонение не превышало 11 м.

Для обеспечения мобильности в составе соединений Сухопутных войск, к комплексу "Куб" были предъявлены жесткие требования по времени развертывания из походного положения в боевое. Время развертывания отсчитывалось с момента занятия боевыми единицами комплекса (самоходной установкой разведки и наведения (СУРН) и самоходными пусковыми установками (СПУ) с находящимися на них ракетами) огневой позиции и до готовности к работе по воздушным целям. Во время развертывания входило время перевода СУРН и СПУ из походного положения в боевое, включение и выход на рабочий режим газотурбинных двигателей установок, взаимное ориентирование установок, начало поиска и захват цели (при наличии самолетов в зоне комплекса).

По ТТТ время развертывания должно было составлять 3-5 мин. На испытаниях по результатам нескольких зачетных попыток получили 6-7 мин, что не удовлетворяло требованиям ТТЗ. Однако по сравнению с состоявшим в то время на вооружении ПВО СВ комплексом С-75, время развертывания которого было около двух часов, превышение на 1-2 мин признали несущественным, время развертывания вполне приемлемым, а пункт ТТТ - выполненным.

Еще до окончания совместных испытаний начались работы по дальнейшему совершенствованию комплекса и повышению ряда его характеристик, обусловленные, в первую очередь, результатами боевого применения средств ПВО во Вьетнаме. В частности, были проведены испытания по внедрению в радиолокационной станции "прерывистого" режима работы. Была смонтирована аппаратура автосигнализации о пуске противорадиолокационных ракет "Шрайк". При испытаниях применение ракет этого типа имитировалось реальным пуском неуправляемых ракет с самолетов, обозначавших налет на позиции ЗРК.

В 1966 г. были проведены первые, правда, неудачные, пуски ракет с экспериментального образца самоходной огневой установки, в дальнейшем вошедшей в состав ЗРК "Куб-М4".
С января 196 5 по июнь 1966 г. на Донгузском полигоне (начальник М.И. Финогенов) государственная комиссия по совместным испытаниям, возглавляемая НА. Карандеевым, провела испытания комплекса "Куб" и рекомендовала его к принятию на вооружение.

После завершения совместных испытаний Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 23 января 1967 г. комплекс "Куб" был принят на вооружение и длительное время составлял основу ПВО Сухопутных войск СССР, экспортировался более чем в два десятка зарубежных стран, широко и успешно применялся в ходе локальных войн.

Источники информации

Николай Юрьев "КУБ" НА ПОЛИГОНЕ", Техника и вооружение №1, 2004